Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
120 
Брузман расплылся в улыбке, словно Майкл исполнил мечту всей его жизни.
– Ну, разумеется! Я весь внимание.
– Первое: моя клиентка не станет свидетельствовать в пользу вашего клиента. В случае вызова в суд она будет выступать на стороне штата. Второе: насилие со стороны вашего клиента вынуждает ее требовать развода и опеки над детьми. Если мистер Руссо согласен передать ей опеку добровольно, мы подождем с иском о разводе до окончания текущего процесса над ним. Но до тех пор он не должен приближаться к детям.
Брузман сокрушенно покачал головой:
– Боюсь, что мистер Руссо никогда не даст своего согласия. Неужели вы готовы пойти так далеко, Мишель? В данный момент мистеру Руссо необходима поддержка семьи. Ему и без того нелегко приходится, и вы как никто должны это понимать.
При мысли о Фрэнке – одиноком, несчастном, страдающем без нее и детей – у Мишель сжалось сердце. На одно-единственное мгновение она ощутила… Нет, даже думать не стоит! Забудь. Забудь это чувство раз и навсегда.
– Мы пошли не так далеко, как могли бы, учитывая жестокое обращение мистера Руссо с женой, – хладнокровно отозвался Майкл.
Брузман вскочил со стула.
– Я вас умоляю! К чему такие крайности? У Фрэнка просто не выдержали нервы, и его можно понять: проблемы с законом, финансовые проблемы, еще бог знает какие проблемы! Ну, толкнул слегка – с кем не бывает. Еще вопрос, кто его на это спровоцировал! – Жесткий взгляд адвоката вонзился в Мишель. Она оцепенела. – Боюсь, ваши условия неприемлемы, мистер Раис, – отрезал он.
Мишель колотила крупная дрожь. Этот человек, его властный голос и ледяной взгляд наводили на нее ужас.
– По-видимому, вы нас не поняли, мистер Брузман. – Майкл тоже поднялся. – Мы не намерены вести переговоры, и торг с вашей стороны совершенно неуместен. Моя клиентка сообщает новые правила игры, только и всего. Мишель Руссо не сомневается в справедливости всех предъявленных ее мужу обвинений. Ваше счастье, что она не отправилась прямиком к окружному прокурору и не объяснила ему, откуда в ней эта уверенность.
Рик Брузман снова покачал головой, подумал немного и вернулся на место. На этот раз он исполнил иной акробатический этюд: зацепил носками ботинок передние ножки стула и подался вперед. Мишель понадобилась вся сила воли, чтобы встретиться с ним глазами.
– Фрэнк вас любит, Мишель, вы это знаете! – проникновенно сказал он. – И вас, и детей. Я уверен, что чувство порядочности не позволит вам бросить его в такой трудный момент. Не делайте этого, Мишель! – Он помолчал. – Фрэнк только что звонил мне. Он очень хочет с вами поговорить.
Майкл тут же вмешался:
– Неуместное предложение, советник! Моя клиентка не станет общаться с человеком, который ее избил. Ставлю вас в известность, что факт насилия юридически подтвержден. У нас на руках письменный запрет для вашего клиента приближаться к жене и детям. О разговоре не может быть и речи, а если вы будете давить на мою клиентку, исковое заявление окажется в суде завтра же. Мистеру Руссо, полагаю, на данный момент хватает проблем и без обвинений в оскорблении действием.
Мишель неожиданно поднялась.
– Я с ним поговорю, – твердо сказала она, взглянув на Майкла.
– Вы вовсе не обязаны…
– Я с ним поговорю, – повторила она. – Но вы все сказали правильно. Никаких переговоров не будет. Мы пришли сюда только для того, чтобы объяснить новое положение вещей. То же самое услышит от меня и Фрэнк.
Коротышка-адвокат печально покачал головой и кивнул на телефон.
– Может быть, оставим миссис Руссо? – обратился он к Майклу. – Мне тоже нужно с вами кое-что обсудить.
– Хотите, я останусь? – спросил Майкл у Мишель.
– Нет, спасибо. Все будет в порядке.
«Ты не ребенок. Вот и веди себя как взрослая и разумная женщина, – сказала себе Мишель. Она уже протянула к телефону руку, но вдруг заколебалась. – Что ни говори, а он отец твоих детей, твоя большая любовь, человек, с которым ты делила постель последние четырнадцать лет. И вместе с тем это совершенно чужой человек. Он лгал тебе все эти годы, вел двойную жизнь. Он подверг тебя и детей страшному риску, а потом дважды избил тебя. Снимешь трубку – не забудь, что ты говоришь не с тем Фрэнком Руссо, которого когда-то полюбила».
Мишель решила, что справится. Справиться бы еще с дрожью в руке, сжавшей телефонную трубку.
– Алло!
– Мишель? Это ты, Мишель?
120 
