76 
– Мы и сами были бы рады улететь поскорее, – признался я.
– Успокой ты меня и моих орлов, – продолжал Чкалов, показывая в сторону Белякова и Байдукова. – Расскажи, как у вас идут дела. Ведь мы от вас целиком зависим. Нам не разрешают лететь, пока на Северном полюсе не будет организована научная зимовка.
Я подсел к письменному столу, и наша беседа продолжалась до поздней ночи…
Об этом периоде Чкалов впоследствии писал: «Но как быть – разрешения нет, а работы по подготовке к полету начались. Прекращать работы или нет? Решили не прекращать, но вести их втайне. Это была, как мы называли, „контрабанда“. В марте самолет был готов. В конце этого же месяца полярная экспедиция О. Ю. Шмидта вылетела на о. Рудольфа. Никто из друзей не знал о наших „контрабандных“ работах. Даже журналисты не проведали о них. Когда нас допекали расспросами, мы говорили: „Да что вы, товарищи, мы ни к каким полетам не готовимся. Просто проводим очередной ремонт машины“.
Молнией облетело весь мир сообщение о блестящей высадке советского десанта на Северный полюс. Долго я крепился, наконец не выдержал и позвонил товарищу Молотову. Я решил попросить его сообщить, каково мнение товарища Сталина о нашем предложении лететь в Северную Америку.
– Здравствуйте, товарищ Молотов!
– Приветствую. Что скажете хорошего?
– Я, товарищ Молотов, хочу напомнить о нашем ходатайстве лететь через Северный полюс.
– Что, загорелись?
– Мы давно уже загорелись. Машина у нас готова. Все готово.
– Как все готово? Ведь разрешения нет.
– А мы на всякий случай…
Товарищ Молотов рассмеялся и сказал:
– Хорошо, товарищ Чкалов. Сейчас можно и через полюс. На-днях обсудим ваш вопрос».
25 мая 1937 года Чкалова и Байдукова (Белякова не было в Москве) пригласили в Кремль для доклада правительству о плане беспосадочного перелета Москва – Северная Америка.
Обрадованные, они поспешили в Кремль.
На письменном столе в кабинете И. В. Сталина стояла модель «NO-25».
Валерий Павлович сразу повеселел. И когда Иосиф Виссарионович спросил его:
– Что, опять земли не хватает? Опять собираетесь лететь?
Валерий Павлович ответил убежденно:
– Да, товарищ Сталин, время подходит, пришли просить разрешения правительства на перелет через Северный полюс.
– Куда же вы собираетесь лететь? Кто из вас будет докладывать? – спросил Иосиф Виссарионович.
Говорили по очереди: сначала Чкалов, потом Байдуков. Оба боялись проговориться о «контрабандной» подготовке «NO-25», но Сталин расспрашивал их таким спокойным задушевным тоном, что они рассказали все начистоту.
В течение полутора часов обсуждались все детали будущего трансполярного рейса. Все согласились, что время года как раз подходит для перелета через высокие широты, а станция «Северный полюс» сможет оказать большую помощь участникам перелета.
* * *
О перелете Москва – Северный полюс – США лучше всего рассказал сам Валерий Павлович в своей книге «Наш трансполярный рейс»:
«– Старт дан!
Я пустил самолет по бетонной дорожке. Начался самый трудный, самый сложный и вместе с тем самый короткий этап перелета: нужно оторвать тяжело нагруженную машину от земли. Ревущий на полных оборотах мотор понес самолет. Теперь только бы не свернуть. С каждой секундой самолет набирает скорость.
Последний привет рукой в сторону провожающих, и я отрываю самолет от земли. Подпрыгнув раз-другой, машина остается висеть в воздухе. Байдуков убирает шасси. Мелькают ангары, затем Щелково, его фабричные трубы. Мы летим. Внизу леса, поля, реки. Утро. Страна просыпается.
Белякову, по графику, первые четыре часа нужно отдыхать. Обязанности штурмана и радиста возложены на Байдукова. Началась первая вахта.
Мотор ревет, работая на полную мощность. Солнце уже высоко поднялось и начинает слепить глаза. Внизу густой туман ложится по лощинам. Проходит час, полтора. Нас все еще провожают в воздухе двухмоторный самолет и другой, поменьше, скоростной дружок. Но вскоре и они, приветливо качнув крыльями, исчезли.
Прошли Череповец. Высота – 1200 метров. Беляков проснулся раньше срока. О чем-то говорит с Егором, Слышу их плохо. В кабине непрерывная песня мотора. Саша сменяет Байдукова. Через четыре часа Байдуков сменит меня. Захотелось курить. Крикнул Байдукову. Гляжу, через пару минут он затягивается и сует курево мне. Как приятен табак в эти минуты!
76 
