Особенно,... 
286 
– Еще, – просил он.
Тогда Лайла соскользнула с постели и стала рядом. Она зажгла свечу и демонстрировала свою красоту в мерцающем свете. Марти подумал, что это была самая совершенная из когда-либо созданных женщин. Ее без единого изъяна кожа блестела, волосы густые, блестящие, длинные были похожи на хвост породистого животного. Свет отражался в ее глазах, на зубах и губах. На его глазах появились слезы.
– Хочешь потрогать меня здесь? – спросила Лайла, тяжело дыша.
Марти снова кивнул. Девушка улыбнулась и медленно, очень медленно и покрепче сжала груди, поднимая их, как подношение. Потом, большим и указательным пальцем она ущипнула каждый сосок – сначала на левой, потом на правой груди – и закрыла глаза.
– Оооо! – застонала Лайла. – Как приятно. Хочешь сделать то же самое?
Марти уже и кивать был не в состоянии.
Лайла гладила себя руками по талии, вниз по бедрам, снова вверх по животу, трогая, поглаживая, пощипывая свое тело, а Марти беспомощно лежал и ничего не мог, только смотрел. Его член разбух и пульсировал так, как никогда раньше. Лайла повернулась к нему спиной, и Марти почувствовал разочарование от того, что не может видеть ее прекрасной груди, но Лайла снова начала массировать руками спину и круглые ягодицы, впиваясь пальцами в кожу так, что Марти чуть было не закричал, что она поранит себя.
Девушка обернулась.
– Хочешь, чтобы я тебя потрогала? – спросила она.
– Да, да, пожалуйста, – сказал Марти. Она улыбалась и медленно потянулась к нему руками. Легко, как мотылек, едва касаясь, ее пальцы пробежали по его костлявой груди, потом ниже, к впавшему животу. Его член дернулся по направлению к ней. На головке появилась капля прозрачной жидкости.
– Хорошо, – простонал Марти.
Но ее руки ушли дальше, выше, к груди, к его собственным соскам, потом опустились на лицо, глаза, рот. Марти стал целовать ей пальцы, и они остановились на секунду в своем беге, чтобы исследовать его горящие губы, его рот, его язык. Медленно Лайла вложила палец в рот Марти, и он жадно, с вожделением стал его сосать. Потом еще один, и еще, пока во рту у него не оказалась вся ее рука. Марти держал ее руку во рту и был благодарен. Это была часть тела Лайлы, но быстро, слишком быстро она убрала руку и снова коснулась его безволосой груди, его соска, лениво ущипнув его ногтем, потом царапнула ногтями ниже, ниже, но опять мимо члена, не дотрагиваясь до напрягшихся яиц, по бедрам, по ногам, не останавливаясь, пока не дошла до ступней. Нежно, но твердо, она взяла его ступни руками и осторожно, расчетливо прижалась и стала тереться о них грудями.
Жаркая волна прошла по телу электрическим током. Марти никогда и не подозревал о том, что его ступни напрямую связаны с его членом. Голыми ступнями он ощущал, как по ним вверх и вниз двигаются твердые соски Лайлы и безуспешно попытался освободиться от пут. Ему никогда не приходилось испытывать такие высоты сексуальной напряженности, такого полного изнеможения. В исступлении от жара и мягкости ее грудей он выгнул ноги, а потом заплакал.
Его начали сотрясать рыдания, поначалу тихие. Марти натягивал шнур, содрогался и плакал – рыдания исходили откуда-то из самой глубины его существа. Слезы, лившиеся из глаз, увлажняли простыни. Он повернул голову в сторону, беззвучные рыдания продолжались.
И вдруг Лайла снова оказалась на нем, ее лицо рядом, волосы водопадом закрывали глаза, нос, рот.
– Ах бэби, не надо. Нет, бэби, – ворковала она, вытирая ему лицо своими шелковыми волосами. – Не надо, бэби, не надо, – простонала она нежно, почти по-матерински, и поцеловала его в губы, веки, в его все еще влажные щеки. – Вот, возьми, возьми, бэби, – уговаривала она и дала Марти свою тяжелую грудь. – Вот так, вот так, – говорила она, а он жадно сосал и не смущался этим, так был измучен и доведен почти до умопомрачения.
Потом Лайла повернулась спиной к нему и склонилась над его членом, целуя его своими мягкими горячими губами, лаская пальцами. Сквозь слезы Марти видел, как она отодвинула полоску своих трусиков, видел, как она садится на член, как член толчками входит в нее. Наконец! Наконец! Он был поражен, но он ни о чем не спрашивал, ничего не понимал, у него не было слов: Лайла же полностью контролировала себя: медленно, очень медленно она садилась на его член.
Двигаясь вверх и вниз, стоя на коленях в ававистической позе, она скользила вверх и вниз по его члену и всхлипывала.
Марти не издавал ни звука. Он чувствовал, что все ее существо, вся вселенная сосредоточилась в его чреслах. Это было похоже на агонию, но ничего более прекрасного в своей жизни Марти не испытывал. Наконец он кончил, слезы выступили у него на глазах, он тяжело дышал при каждом нескончаемом выбросе спермы, освобождаясь и опустошаясь сам и переполняя ее.
286 
