17 
– Звучит интригующе. Не жизнь, а фантастика. – Он небрежно сунул руки в карманы. – Ну, так расскажи мне о странностях прекрасной Люси.
– Она… – Триш запнулась, – она заикается.
Улыбка мгновенно сбежала с его лица. Прошло несколько секунд, прежде чем он снова заговорил, в глазах мелькнула боль. Триш не сводила с него глаз. Что-то из прошлого нестерпимо мучило его, и ей хотелось помочь ему.
– Поэтому она все время молчала? А я-то думал… Бедняжка. – Он умолк, словно собираясь сказать еще что-то, затем продолжил: – Я знаю, каково это. Ужасно. Люди относятся к тебе как к идиоту. Я сам заикаюсь.
– Ты?!
– Да, я.
Она вдруг поняла, что ничего о нем не знает. А ей так хотелось узнать! Услышать о его детстве, в какой школе он учился, как впервые устроился на работу…
Но все это должно интересовать не ее, а Луизу, напомнила себе Триш. Это ей он рассказывал историю своей жизни, когда они устраивали перерыв и пили кофе у себя в кабинете. Или в постели. Она снова сосредоточилась на чистке картофеля.
– Вот никогда бы не подумала. – Слова прозвучали слишком легкомысленно, словно они болтали о пустяках.
– Я слежу за дыханием, – объяснил он. – Некоторым этот способ помогает, но не всем. Хочешь, чтобы я рассказал, как это делается?
Да. Все в мельчайших подробностях, подумала она. Особенно о том, как случилось, что такой уверенный в себе человек страдал от заикания. Но нет, так она мигом выдаст себя, он поймет, как сильно она за него переживает.
– Да нет, не стоит. Хорошо бы Люси попробовала этот способ.
– Я с удовольствием обучу ее, – искренне отозвался он.
– Нет! – взволнованно воскликнула Триш. – Она так стесняется. Лучше не пугай ее…
– Как скажешь! Я и так никогда не обижу ее.
– Сделай вид, что не замечаешь, если она заговорит с тобой, хорошо? – попросила Триш.
– Ради Бога! Я понимаю ее лучше, чем кто бы то ни был! Я же не бесчувственный чурбан, Триш.
– Извини! Прости, Адам. Просто я привыкла защищать ее. Я знаю, как ты отзывчив.
– Но до тебя мне далеко. Ты обо всех заботишься. Платишь Люси, хотя ее помощь тебе вовсе не требуется.
– А ты разве не поступил бы так же? – удивилась она. – Да и любой на моем месте?
– Далеко не каждый. Большинство людей прежде всего заботятся о собственной выгоде.
– Только не здесь. Мы помогаем друг другу. Люси нужно стать поувереннее. Знакомиться с людьми. Я учу ее готовить. Хочу, чтобы она поехала учиться туда же, где училась я. Тогда у нее будет цель в жизни. Кстати, ты собирался мне помогать.
– Отлично. Хотя я совершенно не умею готовить. – Адам взглянул на картошку, словно перед ним лежали ручные гранаты.
– Вот и научишься, – угрюмо буркнула Триш. – Есть вещи, которые должен уметь делать каждый будущий муж.
Хотя представить себе Адама и Луизу на кухне было просто невозможно. Разумеется, они наймут прислугу. И что тут такого?
Однако Адаму, судя по всему, напротив, очень понравилась эта мысль. Воодушевленный ее предложением, он мигом очутился у стола.
– А ну-ка, подвинься! – весело воскликнул он, желая поскорее приступить к своим обязанностям.
Адам с увлечением принялся за картофелину. Подозревая, что от той сейчас ничего не останется, Триш быстро поймала его за руку.
Она ощущала малейшее его движение каждой клеточкой тела, не могла думать ни о чем, кроме сжигавшего ее желания.
Напуганная силой собственных чувств, она уставилась на кучку картофельных очисток, силясь вспомнить, о чем только что говорила.
– Не надо срезать таким толстым слоем, – с деланым недовольством сказала она, указывая на жалкие остатки картофелины в его ладони. – Все, что под кожурой, съедобно!
– Точно. Просто я отвлекся, – приветливо улыбнулся Адам.
Триш сердито нахмурилась. Не хватало только, чтобы рядом с нею он мечтал о Луизе!
– Ну, так впредь будь повнимательнее.
Адам повиновался. Придвинувшись вплотную, он склонился к ней. Триш чувствовала исходившие от него тепло и аромат, ощущала опасную близость его обнаженного тела. Его руки касались ее рук. Красивые руки. Мускулистые, покрытые темными шелковистыми волосами. От этих прикосновений ее пробирала дрожь.
– Ты удивительный человек, Триш, – произнес он так тихо, что она невольно склонилась к нему, чтобы разобрать слова.
– Я знаю, бабушка тоже считает, что я странная.
Глупо, несправедливо испытывать столь сильное влечение к чужому мужчине.
– Я сказал – удивительный.
17 
