.
Очередная сказка о Золушке 
24 
– Тин... Твой дед что, впал в детство?
– Нет!
Наконец-то пальцы, охватившие ее запястье, стали мягкими, невнимательными. Даже убери она руку, он бы и не заметил. Тина оглянулась, продумывая путь отступления. Скатится по лестнице, если придется спасаться бегством...
– Что тут, черт возьми, происходит?
Она молчала. Джованни бросил взгляд на ее несчастную бледную физиономию и принялся рыскать вокруг, как дикий кот. Следя за его движениями и еле ворочая языком, она сказала:
– Я приготовлю тебе кофе.
– Издания для начинающих? – резко спросил он, хватая со стопки любовных романов, купленных на распродаже, две тоненькие, ярко раскрашенные книжки.
– Да, Джо, – нервозно ответила Тина. Ну, вот, он уже нашел блокнот Адрианы!
– «Съешь завтрак» , – читал он, расшифровывая детские каракули. – «Почисть зубы. Идешь на улицу? Не забудь про одежду! Посмотрись в зеркало/ Причешись! Щетка...» – Он поднял глаза. – Да что это такое, Тина? – Но она лишь беспомощно смотрела на него, блестя полными слез глазами. Он снова взглянул в блокнот и дочитал до конца: – «...на твоем туалетном столике в спальне. Пальто , уличные туфли , кошелек? Не идет ли дождь? Возьми зонтик.» – Он снова глянул на Тину: – Чье это? Что здесь, черт возьми, происходит?
– Я за кофе! – выкрикнула она и сбежала.
В недоумении он последовал за ней по пятам, у кухонной стойки замер, протянул руку и стал рассматривать привязанный к ручке чайника ярлык, и, не приблизившись к разгадке тайны, пробормотал что-то про себя.
– «Надеюсь , ты помнишь , что нужно налить воду?» – прочитал вслух. – «Поставь меня на огонь!» – Тина неверной рукой просыпала кофе на стойку. Джованни принялся читать второй блокнот Адрианы, тот, который она хранила у кровати и каждый день приносила с собой на завтрак: – «Доброе утро! Встань. Умойся. Вытрись полотенцем! Почисть зубы. Оденься (сегодня холодно? или тепло?).
Иди в кухню и возьми там красный блокнот». – Джованни зарычал: – Конца этому нет! У тебя что, живет чей-то ребенок? Очень, надо сказать, все четко организовано!
– Нет, Джо, это не чей-то ребенок. – Осторожно, изо всех сил сдерживая дрожь в руках, она разложила кофе по чашкам. – Черт! Я забыла включить чайник!
– «Включен ли газ? Ты готовишь? Посмотри вокруг , все ли в порядке...» – в изумлении читал Джованни плакатик, свисавший с лампы, потом твердо взял ее за руки и повернул к себе: – Тина...
– Погоди, сейчас будет кофе, и я тебе все объясню, – понуро пробормотала она. По его лицу было видно, что он перерабатывает информацию. Еще минута – и все...
– Ты не хотела, чтобы я остался тут жить. Ты не хотела, чтобы я поднялся в квартиру, – размеренно говорил он. – Ты боялась, что я это увижу. Детские книжки. Распорядок дня. Надписи для идиота... – Тина поморщилась. Он мыслил логически, шаг за шагом. – Или для ребенка. Ты присматриваешь за...
Он зыстыл на месте. Хватка его сделалась еще крепче. Чайник за спиной у Тины вовсю свистел, но она и пальцем не могла шевельнуть, не то, что его выключить. Наконец в глазах Джо вспыхнуло понимание.
– Джо, – выговорила она упавшим голосом. – Джо? – прошептала неуверенно, чувствуя, как он расслабился и с огромным облегчением перевел дух.
– Ох, Тина! – прорычал он, дрожа от переполняющих его чувств. – Какая же ты дурочка! Тебе следовало искать меня, найти, сказать мне! У мамы есть мой адрес. – Она смотрела на него, глупо открыв рот, а он укоряюще качал головой. – Ты должна была мне сказать! У меня есть право на это! Я знаю, чего ты боялась, но бояться тебе нечего! Это моя ответственность, не только твоя!
– А-а... – Так вот как! На мгновение она почувствовала себя опустошенной, даже разочарованной. Она так боялась его реакции, но все, кажется, обошлось! Ни драмы, ни взрыва слепого гнева. Она перевела дух. – Слава Богу, что ты так это воспринимаешь!
К полному ее удивлению, он крепко, по-медвежьи, обнял ее, а потом приподнял ей подбородок и стал целовать – неторопливо, нежно, чувственно и очень, очень многозначительно. И, как всегда в моменты острого наслаждения, забормотал что-то на медлительном, певучем итальянском, аккомпанируя поцелуям словами и ласковым движением рук по спине. Любовные поцелуи, рассеянно подумала Тина. Невыносимо сладостные.
Может, он целует ее и так хорошо все воспринял потому, что ощутил благодарность? Он понял, сколь многим она пожертвовала? Бедный... Волна сочувствия охватила ее. Все это время он ничего не знал. Конечно же, это для него потрясение.
24 
