Последние отзывы

  23  

Ее воздушная красота, казавшаяся частью всеобщего цветения, заставила наблюдавшего за ней человека на миг застыть в оцепенении. Затем он решил приблизиться. Не увидев, а скорее почувствовав его появление, Мелита замерла.

Она стояла неподвижно, обратив лицо к кронам деревьев, солнечный свет скользил по ее платью и оставлял золотые блики на белокурых волосах.

— Я никогда не видела такого дерева, — сказала она наконец, поскольку он продолжал молчать.

— Вы знаете его название? — спросил граф. Мелита покачала головой.

Он протянул руку, сорвал несколько цветков и опустил в ее ладонь.

— Это — Pomme d'Amour.

— Яблоня любви, дерево любви, — прошептала Мелита. У нее перехватило дыхание.

Невольно Мелита посмотрела на графа. Их глаза встретились, и в его взгляде она прочитала все, что услышала в голосе, когда он произносил название дерева.

— Почему вы здесь, когда вам следует отдыхать? — Граф перешел к будничным вопросам.

Мелита откровенно призналась:

— Мне хотелось подумать, а в доме… я почему-то не могла этого делать.

— Я почувствовал то же самое, и даже не видя, как вы вышли, я должен был догадаться, что найду вас здесь.

Их взгляды снова встретились, и он сказал:

— Я должен вам кое-что объяснить. Пойдемте в глубь сада, чтобы никто нас не нашел.

Не было необходимости уточнять, кого он боялся встретить, и Мелита послушно последовала за ним под ветвями Pomme d'Amour, чувствуя, как красота этого дерева становится частью ее самой и идущего рядом мужчины.

Граф молчал «до тех пор, пока заросли деревьев вокруг них не стали настолько густыми, что солнце едва пробивалось сквозь ветви. Тогда он указал на небольшой бугорок, поросший мхом. Мелита села, и он опустился рядом. Зонтик здесь был не нужен, и потому девушка положила его на землю, оставив на коленях цветы, которые нежно поглаживала пальцами.

— Цветы самого прекрасного на острове дерева похожи на вас, — сказал граф.

Его глубокий голос заставил Мелиту затрепетать. С усилием оторвав от нее взгляд, он продолжал:

— Я не могу дольше оставлять вас в неведении относительно того, что происходит в Весонне.

— Здесь так прекрасно, — мягко произнесла Мелита, — это самое красивое место, какое я когда-либо видела. Мне грустно думать, что люди здесь… несчастны, и, как вы понимаете, это… плохо для Роз-Мари. — Она немного помолчала, как бы обдумывая слова, способные выразить мучившую ее тревогу. — Сегодня утром я решила, что должна поговорить с вами. Роз-Мари — очень чувствительный ребенок, и каждый раз, когда происходит что-то неприятное, она дрожит и не может есть.

— Вы думаете, я этого не понимаю? — спросил граф с нескрываемой горечью.

Мелита подняла глаза и поразилась четкости его профиля на фоне зеленой листвы. На нем не было шляпы, темные, густые, вьющиеся волосы обрамляли широкий лоб. Ей захотелось прикоснуться к ним, ощутить их пальцами, но она тут же покраснела от этой мысли.

— Когда я решил, что будет неплохо принять предложение вашей мачехи и пригласить английскую гувернантку, — продолжал он, — то думал только о пользе для Роз-Мари. — Он повернулся к Мелите. — Я не думал о себе, пока не увидел вас на палубе.

Выражение его глаз заставило Мелиту потупиться и еще более старательно перебирать цветы на коленях.

— Я оказался в Сен-Пьере не только для того, чтобы встретить вас, — сказал граф, — но и потому, что убежал с плантации и поклялся никогда туда не возвращаться.

— Как вы могли это сделать?

— Я больше не в состоянии был этого выносить, — ответил он. — Даже за то короткое время, что вы провели здесь, вам, должно быть, стало ясно, в сколь унизительном положении я нахожусь.

— Но почему? Если плантация носит… ваше имя, — спросила Мелита едва слышно, — почему же она… не ваша?

Граф тяжело вздохнул.

— Об этом я и хочу вам рассказать. — Он лег на спину, закинул руки за голову и прикрыл глаза. — Я вырос здесь. Я люблю Весонн. Он вошел в мою кровь, и я не могу забыть ни своего детства, ни того, как счастливы были здесь мои родители.

Мелита подумала, каким он был умным и послушным мальчиком и как гордились им родители.

— Мой отец мало что понимал в делах, — говорил тем временем граф, — потому у нас никогда не было достаточно денег. Хотя мы были счастливы, нам приходилось отказываться от многих необходимых вещей. А когда мне исполнился двадцать один год, мы оказались практически разорены. — На лице его отразилась давняя боль. — Мой отец решил, что единственный способ сохранить плантацию — это женить меня на девушке с приданым.

  23