2 
Джакто подал ей чашку чая. Его черное скуластое лицо оставалось, как всегда, бесстрастным.
— Так попробуй завтра другую штольню! — спокойно сказал он. — Ты говорила, что на участке их еще четыре. В конце концов ты найдешь свои сокровища.
Тяжело опустившись на землю, Мэнди скрестила ноги и села, зажав между ладонями металлическую кружку.
— Должна найти. Вот только когда это будет? На проклятую штольню я потратила три дня и не нашла ни малейшего намека на то, куда Чарли мог спрятать камень. А ведь она самая короткая. — Окинув взглядом выжженную равнину, она вздохнула. Всюду, сколько хватало глаз, земля была изрыта бесчисленными норами, напоминающими лунные кратеры. — Наше счастье, что все считают месторождение выработанным, иначе у нас были бы неприятности. Представь себе, как я подхожу к старателю, который роется на том месте, где был участок Чарли, и прошу у него разрешения осмотреть штольню. — Она скорчила гримасу. — Да он наверняка выгнал бы меня в шею! В Кубер-Педи старатели защищают границы своих участков с доберманами и дробовиками.
Джакто молчал. Он знал, что Мэнди Делани редко впадает в уныние. Нынешнее ее настроение должно быстро пройти. Нужно только немного подождать, и ее безудержный оптимизм вновь даст о себе знать.
— Ну, у меня еще четыре недели, а это немало, — сделав глоток чая, сказала Мэнди.
— Ты явно пытаешься их растянуть, — сухо заметил Джакто. — Последние три дня ты спишь всего по нескольку часов.
— Мне не нужно много спать. Четырех часов мне обычно хватает. Кроме того, сейчас чересчур жарко, чтобы заснуть.
Джакто кивнул.
— Около ста градусов[1]. А в шахте еще градусов на десять больше.
Мэнди машинально вытерла платком шею. Нужно было бы после Мытья заплести волосы в косу, подумала она, но после нескольких дней пребывания под землей так приятно их снова распустить. В тесной шахте Мэнди чувствовала себя неуютно и теперь под открытым небом испытывала невыразимое облегчение. Как прекрасна ночь в пустыне с ее безграничными пространствами и мерцающими над головой звездами!
— Это самое малое. А иногда пыль бывает такой густой, что трудно дышать.
— Ты можешь все бросить, — прикрыв глаза, сказал Джакто. — В конце концов, ты всего лишь женщина. Никто не ждет, что ты станешь терпеть такие неудобства.
Мэнди мгновенно подняла голову, словно скаковая лошадь, заслышавшая звон стартового колокола.
— Что ты говоришь? Всего лишь… — Не договорив, она засмеялась. — Господи, должно быть, я устала сильнее, чем думала. Я чуть не попалась к тебе на крючок. Ты вконец испорченный старик, Джакто. — Она сделала еще глоток. — И я зря расстраиваюсь, ведь поиски только начались. Верно?
На губах австралийца заиграла слабая улыбка.
— Не могу судить.
Мэнди медленно покачала головой, взгляд ее янтарно-желтых глаз вновь стал живым и энергичным.
— Ну конечно! Вместо этого ты просто сидишь с непроницаемым лицом и даешь мне выговориться, чтобы я потом сделала то, что ты хочешь.
— Что ты хочешь, — мягко поправил ее Джакто. — Твое сокровище не имеет для меня никакой ценности. Тем не менее мне интересно наблюдать, как ты его ищешь. Обычно ты не бываешь такой… настойчивой.
Он сразу понял, что неверно выразился. Чем бы Мэнди ни занималась, она всегда настойчиво стремилась к поставленной цели, однако до сих пор она выполняла свою работу с радостью, словно процесс ей был не менее важен, чем результат. Сейчас все было по-другому. Несмотря на свою страсть к путешествиям, Мэнди никогда не порывала прочной связи с семьей, и Джакто следовало бы догадаться, что состояние отца ее сильно встревожит. Нет, сейчас в поведении Мэнди сквозило отчаяние.
— Я боюсь, — с детской непосредственностью призналась она. — До сих пор ничто не имело для меня такого значения. Папа всегда давал мне все, что мне было нужно, — любовь, заботу, понимание. Все. От меня ему фактически ничего не требовалось, и вот теперь, когда папе что-то понадобилось, я ужасно боюсь, что не смогу этого для него сделать. — Она покачала головой. — Пожалуй, мне трудно понять людей, которым кажется, будто мир перевернется, если они потеряют кусок земли, дом или еще что-нибудь из имущества. Люди — вот что действительно важно, а вещи… нет, я этого не понимаю. На земле так много прекрасных мест, которые можно увидеть, так много замечательных дорог, которые можно пройти, — зачем же убивать себя, пытаясь что-то удержать? Может быть, то, что ты найдешь за поворотом, ценнее того, что ты сейчас держишь в руках.
2 
