Особенно,... 
25 
— Как вас зовут? — спросил князь, не отрывая от Анцеллы глаз.
— Анцелла Уин… тон, ваше сиятельство.
Она слегка запнулась на втором слоге своей фамилии, чувствуя, что хочет сказать ему правду.
— Ну что ж, я рад приветствовать вас в нашем доме, госпожа Уинтон.
Улыбка тронула лицо князя, и Анцелла поняла, что смеются не только его уста, но и глаза.
— Благодарю вас, — прошептала она и присела в реверансе, спохватившись, что должна была сделать это еще раньше.
— Вы хотели мне что-то сказать? — ласково спросил князь, как будто желая прийти на помощь растерявшемуся ребенку.
— Да. Ее сиятельство просила передать вам, что она со своим знакомым находится в соседнем салоне. Княгиня боялась, что, не застав ее за игорным столом, вы станете ее искать.
— Именно это я и собирался сделать, — признался князь.
— В данный момент твое присутствие там наверняка не обязательно, — произнесла маркиза, прежде чем Анцелла успела что-либо ответить. — Давай сыграем вместе в баккара. Уверена, что принесу тебе счастье!
— Я могу понадобиться матери, — отрезал князь.
Он по-прежнему смотрел на Анцеллу, а маркиза, задетая тем, что все внимание князя было сосредоточено на юной особе, со злостью бросила:
— Не будь смешным, Владимир! Поскольку она с приятелем, ей сейчас не до тебя. Пошли, мне хочется увидеть, как ты сорвешь банк!
Неохотно, как показалось Анцелле, князь позволил маркизе взять себя под руку и отвести в сторону. Они направились в противоположный конец зала, а Анцелла, глядя им вслед, еще какое-то время стояла на месте, после чего повернулась, чтобы идти к княгине. Она чувствовала себя так, будто только что пережила шок.
Автоматически пересекла салон. Увидев княгиню погруженной в разговор с графом, поняла, что ее присутствие здесь совершенно некстати.
В этот момент ее взгляд упал на открытую дверь на балкон. Легкий ветерок поигрывал гардинами, и Анцелла, раздвинув их, вышла на воздух.
В ту же секунду чары ночи завладели ею: высоко над головой светили звезды, во мраке прорисовывались огромные листья пальм, а где-то внизу еле слышно шелестело море. Впереди был виден порт с освещенными яхтами, которые она заметила, когда въезжали в город. По другую сторону виднелась большая скала, а на ней — силуэт королевского дворца, в котором хозяина Монако, князя Шарля, охраняли девяносто карабинеров. Как явствовало из путеводителя, они носили сине-пурпурные мундиры и белые шлемы, украшенные плюмажами.
Морской воздух был ласковым и теплым, он был напоен ароматом цветущих ночных цветов — левкоев и лилий.
Где-то вдалеке слышалась музыка в исполнении оркестра. «Как же все это романтично, — подумала она. — Сказочный город счастья! Но разве все эти люди, что здесь терзают себя, нервничают, делают все, чтобы только выиграть, — разве они когда-либо обращали внимание на подобные красоты!»
Она вышла в парк, долго глядела на море, подмигивавшее светлячками отраженных в них звезд.
Едва подумав, что пора уже возвращаться к княгине, она заметила мужчину, который, как и она, вышел на террасу и опустился на скамью.
И тут Анцелла отчетливо услышала стон. Незнакомец согнулся пополам, словно от боли, закрыл лицо руками и низко наклонил голову. Она наблюдала за ним некоторое время, подумав, что человеку, видимо, плохо, и, когда он застонал вторично, уже знала, что обязана ему помочь.
Анцелла подошла к нему и остановилась в ожидании, что он заговорит, но мужчина по-прежнему сидел закрыв лицо руками.
Наконец, слегка волнуясь, она тихо произнесла:
— Могу ли я… вам чем-нибудь помочь?
Она непроизвольно обратилась к нему по-английски, но мужчина даже не пошевелился. И лишь через минуту отозвался приглушенным голосом:
— Нет! Вы ничего не можете сделать для меня!
— Но вам же плохо! Вы, видимо, больны, — настаивала Анцелла.
Мужчина поднял голову, и пораженная Анцелла увидела, что по его щекам текут слезы.
— Я вовсе не болен, — сказал он слабым голосом. — Я — труп. Во всяком случае, скоро буду трупом.
Внезапно Анцелла вспомнила все, что читала о самоубийствах в Монте-Карло.
— Что вы… имеете в виду? — прошептала она.
— То, что сказал, — отрезал он. — Я должен покончить с собой, иного выхода нет!
Глаза Анцеллы расширились, и она воскликнула:
— Вы не должны так говорить! Это грех!
— Куда большим грехом является то, — страстно ответил мужчина, — что я только что сделал. Я убил свою жену! Я убил ее, вы слышите?
25 
