Особенно,... 
46 
Княгиня и граф удалились в тот же салон, где сидели предыдущей ночью, и сразу же погрузились в разговор.
Анцелла, направляясь к стоящему у стены креслу, в котором она сутками раньше провела столько бесконечных часов, заметила великого князя Михаила. Она испугалась, что великий князь подойдет к ней, сочтя, что она явилась на оговоренную встречу.
Надеясь, что ее никто не видит, Анцелла, как и прошлой ночью, через открытый балкон выскользнула в парк, где накануне встретила господина Харнсуорса.
На этот раз парк был абсолютно пуст, ее уединение нарушали лишь искрящиеся звезды на небе да молодая луна.
Анцелла медленно приблизилась к краю террасы, откуда сотни ступенек сбегали в направлении порта. В воздухе висел тот же, что и вчера, сладкий запах лилий, она слышала и музыку — медленный венский вальс.
Она взглянула вниз, на порт, и увидела не только стоящие на якоре яхты, но и медленно направляющееся в сторону открытого моря огромное судно, огни которого отражались в воде.
— В один из дней мы оба окажемся на корабле, на котором отправимся в новую, лучшую жизнь, — раздался рядом с ней низкий голос.
Анцелла вздрогнула. Она не слышала, как подошел князь, но сейчас, когда он был рядом, ей показалось, что царственная прелесть ночи достигла предела.
— Ты поедешь со мной? — спросил князь.
— Куда?.. — отозвалась она.
— Не имеет значения, важно, чтобы мы были вместе.
Анцелла не ответила. Лишь сердце ее забилось быстрее и что-то сжало ей горло так, что было трудно что-либо сказать.
— Ты сейчас еще красивее, чем сегодня в полдень, — прошептал князь. — Ты думала обо мне?
— Я была не в состоянии… не думать… о вас, — ответила Анцелла.
Ее уста прошептали эти слова, и она почувствовала, как он улыбнулся, а потом услышала тихие слова:
— Я надеялся, что ты ответишь именно так.
— Откуда вы узнали, что… что я здесь?
— Я догадался, что ты сюда придешь. — И, как бы отвечая на незаданный вопрос, князь продолжал: — Маркиза выигрывает. Она не заметит, что меня нет рядом.
Анцелла замерла, и он через некоторое время добавил:
— Знаешь, что это за мука не быть с тобой рядом, не иметь возможности говорить с тобой? С того времени, как я встретил тебя, Анцелла, меня терзают тысячи разнообразных чувств, которых я до этого не ведал. — Он замолчал, после чего произнес очень тихо: — Я люблю тебя!
Какую-то минуту Анцелле казалось, что ее ослепил пронзительный блеск звезд, но она воспротивилась:
— Вы ведь знаете… вы не должны… говорить мне такие слова, и вы знаете, что мне… нельзя их слушать!
— Ничего не могу с этим поделать, — признался князь. — Посмотри на меня!
Это был приказ, и Анцелла послушно, ни секунды не раздумывая, повернула к нему голову.
Лицо князя было отчетливо освещено луной, и когда она увидела его глаза, была уже просто не в состоянии пошевелиться.
— Люблю тебя, — повторил он, и тон его признания сделался еще более волнующим. — Люблю тебя, лишь о тебе одной думаю, и меня начинает волновать, как долго это продлится, прежде чем я заключу тебя в объятия и унесу туда, где мы будем одни.
— Прошу вас… прошу, — прошептала Анцелла.
Она произнесла эти слова, понимая, что они уже не имеют никакого значения.
Она лишь подняла на него глаза, а князь ласково и медленно, как отплывающий от порта корабль, привлек ее к себе. Это было неизбежно, она не сопротивлялась. Взглянув ей в лицо, такое теперь близкое, князь прильнул губами к ее устам.
Какое-то время Анцелла ощущала только твердость его губ, хотя подсознательно надеялась, что они будут мягкими. Внезапно, словно молния, ее пронзил исходящий от князя огонь.
Огонь пожирал ее дразняще, возбуждающе, охватывал неумолимо, и вместе с тем огнем на нее обрушилась слабость, принеся с собой такие блаженные ощущения, что Анцелла ни о чем уже не могла думать и до конца доверилась чувствам.
Это была любовь — любовь внезапная, страстная, требовательная, любовь, которую впору было назвать божественной и вечной.
Ей казалось, что все: звезды, море, запах цветов, музыка — теперь принадлежало ей и князю. Окружающее перестало существовать, остались лишь они двое и красота, порождавшая впечатление, будто они уже не люди, а скорее боги.
Руки князя охватили ее еще крепче, и Анцелла инстинктивно прижалась к нему. Это были уже не два человека, а одно существо, соединенное настолько экстатическим чувством, что оно было как бы частью мироздания.
46 
