.
Очередная сказка о Золушке 
23 
Сердито тряхнув головой, Николь развернулась и зашагала к двери.
— Одну минуту, — приказал он.
— Ну, что еще? — Она вызывающе обернулась.
— Вы кое-что забыли, — прорычал он, и она ощутила трепет опасности.
— Что? — беззвучно выдохнула она.
Николь знала, что он собирается сделать, но не могла ни пошевелиться, ни остановить его. Их взгляды скрестились. Ее пересохшие губы раскрылись, ловя воздух, надежда и страх сплелись в ее сознании в необузданное желание и не позволили повернуться и убежать.
В один миг Блейк преодолел расстояние между ними. Не успела она пошевелиться, как он схватил ее за плечи, и его рот захватил ее губы в таком страстном поцелуе, что она невольно застонала от сильнейшего возбуждения.
Он резко оторвался и шагнул назад с непроницаемым лицом. Она вообще не могла дышать. Рот горел, все тело пульсировало от неутоленного желания. Широко раскрытыми глазами она уставилась на него в замешательстве.
— Мне кажется, именно этого вы ждали вчера вечером, — едко проговорил Блейк, натянутый, словно струна, от с трудом сдерживаемых эмоций.
— Я… не понимаю, — промямлила она.
— Если в поместье что-то происходит, то только тогда, когда я этого хочу. Здесь я хозяин положения.
— Ах, да, царь и бог! — съязвила она.
— Совершенно верно. — Его глаза потемнели. — Предупреждаю, Николь, — добавил он с тихой угрозой. — Сделаете хотя бы шаг на мою землю или будете докучать людям в деревне, и я обнародую выходки вашего отца.
— Вы хотите сказать… — Она сглотнула. — О его якобы порочном поведении никому не известно?
— Разумеется, нет. Это семейное дело, — отрывисто ответил Блейк. — Но не сомневайтесь, если станете упорствовать, я втопчу его в грязь. В противоположность тому, что вы могли подумать, я не правлю здесь как тиран. Меня уважают. Мое слово не подвергают сомнению. Так что уезжайте-ка из Грейт-Астона и не возвращайтесь, пока вас не пригласят. Иначе по собственной вине окажетесь в аду!
Глава седьмая
— Привет, папа! Привет, Николь, привет, малыш!
Неугомонный Джозеф вбежал на кухню вприпрыжку, одетый в костюм человека-монстра поверх школьной одежды.
— Ой, — пробормотал он, резко останавливаясь и переводя взгляд с одного напряженного лица на другое. — Вы ссоритесь. Мне выйти, а потом снова войти, чтобы вы могли сделать вид, будто все в порядке?
Николь лихорадочно пыталась придумать, как успокоить его, когда Блейк заговорил.
— Что ты здесь делаешь в такое время? — спросил он с пугающим хладнокровием.
— Я проснулся и пошел к тебе в спальню, а твоя постель даже не разобрана. Поэтому я оделся и отправился проведать бабушку. — Джозеф улыбнулся отцу. — Я сказал, что красивая леди гостит у нас, и она подняла бровь прямо как ты. Ты спал в кровати Николь, папа?
— Нет! — в унисон крикнули Блейк и Николь. Джозеф испуганно отскочил.
— Что я такого сказал? — пожаловался он. — Бабушка попросила меня принести ей апельсинового сока и рассказать еще о…
— Я сам отнесу, — пробормотал Блейк, направляясь к холодильнику. Он налил стакан сока.
— Значит, вы ссорились не потому, что ты перетянул на себя все одеяло и оставил Николь замерзать, папа?
Рот Блейка сжался.
— Нет! Сделай себе завтрак. — И направился к двери. — Я скоро вернусь, — буркнул он и исчез.
Николь умиротворяюще улыбнулась необычайно притихшему Джозефу:
— Мы с твоим папой познакомились совсем не давно, — мягко сказала она. — Обычно только женатые люди делят постель.
— Папа Питера не женат на Дебби Баркер, а они спят вместе, — заявил Джозеф, высыпая хлопья в тарелку.
Николь вздохнула. Детей не проведешь.
— Ну, я полагаю, они знают друг друга очень хорошо, — предположила она.
— О, ну еще бы. Пит говорит, они вместе моются в ванне. А вы с папой будете так делать, когда хорошенько подружитесь?
— Я предпочитаю душ, — слабо промямлила Николь.
— В папином хватит места для двоих, — обнадежил ее Джозеф. — Правда, там не поиграешь ни с моторками, ни с чем еще.
— По-моему, — торопливо сказала Николь, — Люка надо переодеть. Оставь нас на минутку.
Поспешив к дивану, она разложила на нем подстилку для переодевания и положила на нее плачущего Люка.
— Я сказал бабушке, что ты симпатичнее всех папиных подружек, — объявил неугомонный Джозеф с набитым ртом.
23 
