278 
— Ты к ней больше не прикоснешься, — лениво произнес Шайтанар, но сталь в его голосе не заметил бы только полный идиот. Латриэль таковым не был, а по сему предпочел отступить назад, скрепя зубами, — Твоя помощь больше не понадобиться, эльфенок.
— Со мной все в порядке, правда, — неловко улыбнулась, глядя на собравшихся нелюдей, — Мне уже ничего не угрожает.
— Как? — только и спросил Таш, — Еще вчера ты была при смерти, а сейчас…
— Не надо, — покачала я головой, — Об этом я расскажу потом.
— Ни!
О, смотрите-ка, кого к нам занесло попутным ветром! Сейчас я чешуи-то на себе на амулетики надергаю!
Но взглянув на выражение лица кронпринца драконов, поняла, что сейчас не то время, чтобы можно было шутить. Что-то явно произошло.
— Да, — ответил на мои мысли дракон, — Все должны разойтись, и немедленно. Сюда прближаются Хранители. Все до единого.
Я почувствовала, как с силой сжался хвост на моей талии, и только хороший импульс магии теплых комочков внутри меня, возмущенных таким поведенеием собственного отца, заставил его ослабить хватку.
Сои'шен едва заметно улыбнулся, а остальные же были в явном недоумении. Впрочем, Хантар довольно быстро и деликатно вывел в коридор всех, даже Марка и, кивнув мне, закрыл дверь. Что ж, если я правильно поняла, то сейчс меня будут хвалить за убийство одного красноокого упыря…
— Надеюсь, — кивнул дракон и, подойдя ближе, быстро поцеловал меня в лоб, не обращая внимания на явно недобрый взгляд Шайтанара, который ничего не предпринял тольтко потому, что я сидела у него на коленях, — Удачи. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
— Спасибо, — улыбнулась в ответ, глядя, как дракон в человечьей ипостаси исчезает, потихоньку растворяясь. Это был не приступ нежности с его стороны, просто таким способом кронпринц золотых драконов поставил мне блок на сознание, самый сильный, который только может быть в мире.
— Еще раз он к тебе прикоснется, и я… — тихо и зло проговорил демон, но я, вздохнув и закатив глаза, быстро его поцеловала. Не ответить Шайтанар просто не мог, но в мысли мои прочесть попытался. А когда понял, что к чему, злость в его глазах пропала и он, углубив поцелуй, положил меня на кровать. И останавливаться на одном поцелуе он явно не собирался. О прибытии «важных» гостей я мгновенно забыла. Слишком долго этого демона не было рядом…
— Ниэль, отойди от него. Этот демон тебе не пара, — раздался мелодичный, и знакомый с детства голос, который заставил меня резко отшатнуться от Шайтанара. Этого просто не могло быть…
— Мама?
— Да, девочка моя, — голос, такой нежный, что внутри все начинало сжиматься, заставил меня отпихнуть эрхана и вскочить на ноги. И я бы неприменно бросилась к Хранительнице на шею, если бы не увидела, что она здесь далеко не одна…
За ней, всего в паре шагов, стояло множество фигур, с одинаково красивыми лицами, все как один надменные и непоколебимые в своем величии. Если бы не разный рост и половая принадлежность, я бы сказала, что все эти фигуры, закутанные в черные плащи, просто одинаковые статуи. Капюшоны скрывали длину и цвет волос и затеняли часть лица, а тяжелая ткань без каких либо рисунков надежно укрывала от постороннего взгляда фигуры Хранителей, богов нашего мира. Сои'шен ошибся, когда сказал, что они все пришли сюда. Моего «любимого» дядюшки Ари здесь почему-то не было…
— Так это правда? — неожиданно поняв, я отшатнулась от собственной матери, которую не видела уже несколько сотен лет, — Ты… ты причастна к этому?
— Я же говорил, что она поймет, — довольно проговорил невысокий парень, снимая с головы капюшон, и являя миру густые, темно-каштановы волосы. Он выглядел действительно молодо, и лишь наполненные мудростью и опытом практически черные глаза говорили о том, что передо мной стоит Элимах — Хранитель Мудрости и Знаний. Его облик не вязался с его «должностью», но это не удивляло. Истинную мудрость никогда не выставляют напоказ, — Умная девочка. Ты сдела правильный выбор, Сайнарина.
— Выбор? — переспросила, сжав кулаки и медленно повернулась в сторону женщины, дороже которой у меня никогда не было, — О чем он, мама?
— Девочка моя, — улыбнулась богиня так, что у меня сжалось сердце. Я хранила в памяти этот голос, эту улыбку, со дня ее смерти и мечтала однажды увидеть ее вновь. Я никогда не показывала, как меня ранила ее смерть и, пускай я знала, что она продолжает жить, мне ее очень не хватало. И я никогда не думала, что встречу ее при таких обстоятельствах, — Не сердись на меня. Я желаю тебе только хорошего. Только ты могла справиться с этим препятствием и обрести путь к величию.
278 
