38 
Образы в ночных кошмарах Чандры становились все отчетливее. Воспоминание о Лукасе в помещении с позолоченной мебелью и увядающими розами постепенно прояснялось. Она припомнила, как ее заперли в темной комнате и напичкали наркотиками, в памяти всплыл мужчина с черными глазами.
Почти все Моураны и почти все на ранчо были черноглазыми, особенно темными казались глаза Стинки. Но Стинки и Холли весь вечер, когда было совершено убийство, занимали гостей, прибывших на похороны. Так, во всяком случае, утверждал Стинки. Хэл им помогал.
Каждую ночь, когда Чандру будили кошмары, Лукас обнимал ее и успокаивал, пока с ее лица не сходила мертвенная бледность и не нормализовывалось дыхание. Прошлой ночью ей приснилось, как она выползла из фургона, прежде чем тот вспыхнул.
С каждым днем напряжение и страх все сильнее душили Лукаса. Казалось, он запутался в паутине.
Вот только разглядеть паука он не мог.
Ссора между ними началась с телефонного звонка.
Лукас и мальчики были у бассейна, и потому трубку взяла Чандра, которая только что пробудилась от дневной дремоты. Когда Лукас вбежал в дом, чтобы ответить на звонок, он увидел, что Чандра стоит с застывшим лицом, в оцепенении прислонившись к кухонному столу. Казалось, ее только что разбудил ночной кошмар.
— Кто звонит?
— Не знаю. Он молчит.
Лукас выхватил у нее трубку.
— Кто это, черт возьми?
Телефон молчал.
Лукас швырнул трубку на место.
— Сколько раз повторять тебе: не смей подходить к телефону, черт побери!
— Извини меня, ради Бога, — сдавленно прошептала она, проходя мимо Лукаса к лестнице. — Я устала, я не подумала…
Лукас бросился за ней, ощущая гнев, раскаяние, любовь — всю невообразимую мешанину чувств.
— Я хочу, чтобы ты объяснил мне, что происходит, — потребовала она, когда Лукас вошел следом за ней в ее спальню.
— Не могу. Ты должна мне верить. Усевшись перед зеркалом, Чандра тревожно вгляделась в свое отражение. Отведя в сторону волосы, она коснулась кончиком пальца тускнеющего, похожего на застежку-молнию шрама у линии, откуда начинали расти волосы. Царапины на щеке почти исчезли. С каждым днем у нее прибывало сил, днем она отдыхала все меньше.
— Верить тебе? Об этом я мечтаю больше всего. Но это очень трудно, когда ничего не помнишь. В голове у меня пустота, если не считать кошмарных снов. Я люблю тебя; но я вижу, ты что-то от меня скрываешь.
— Я же объяснял, Пит сказал, тебе нужна еще неделя, чтобы оправиться…
Она обернулась.
— Мне до смерти надоело, что со мной обращаются как с младенцем!
— Ты чуть не умерла. Тебе необходимо набраться сил. Я все объясню тебе в пятницу.
— В пятницу? Но до пятницы еще целых три дня. Не знаю, сумею ли я дождаться…
Лукас бережно заложил выбившуюся золотую прядь за ухо Чандры.
— В пятницу, обещаю, — негромко и умоляюще повторил он. — А может быть, и раньше. Может, память к тебе вернется еще раньше. Или же тот, кто преследует тебя, сделает неверный шаг.
— Но это ожидание и ощущение, что тебя выслеживают, невыносимы! Если бы я знала то, что знаешь ты, я смогла бы помочь тебе.
— Возможно. Но сейчас для тебя важнее всего поправляться и набираться сил. Если до пятницы я не найду ответа на все вопросы, у нас не останется выхода — и придется тебе все открыть. Доверься мне… и потерпи еще немного.
Чандра уставилась на него мрачно и настороженно, не зная, на что решиться.
— Понимаю, это нелегко, — произнес Лукас, потянувшись к ней.
— Откуда тебе знать? Ты всегда сам распоряжаешься собственной жизнью! — Она отвернулась. — Я больше не могу — мы живем как в осаде!
— Послушай, какой-то мерзавец пытался убить тебя. Боюсь, он способен сделать еще одну попытку.
— Но почему мне нельзя хотя бы посмотреть телевизор? Или послушать радио?
Лукас передвинулся поближе, чтобы чувствовать тепло ее тела, хотя Чандра не позволяла прикоснуться к ней.
— Потому, что это может слишком сильно взволновать тебя. Мы же договорились — потерпи до пятницы. Если к тебе не вернется память, а я не найду выход, мы поступим по-твоему. Чандра вновь отстранилась.
— Мне так… одиноко и страшно! Мне кажется, будто я попала в ловушку.
— Именно поэтому я провожу дома как можно больше времени.
Широко распахнутые блестящие глаза Чандры ответили: но я боюсь и тебя! Вслух же она прошептала:
38 
