105 
Но ведь точно так же, во сне, происходит и действие фантастической повести К. Э. Циолковского «На Луне», содержащей, однако, строго научные факты и массу подробностей, как будто увиденных самолично. Возникает вопрос: не почерпнуты ли все эти сведения из той трансперсональной копилки знания, которая составляет один из важнейших аспектов биосферы и ноосферы Земли?
Пытаясь осмыслить такие феномены, как материальное превращение и духовное перерождение (о чем речь пойдет ниже), Циолковский писал:
«Возможно допустить, что человек засыпает и видит ряд ужасных, не связанных между собою снов. Вот он (во сне) рыскает волком по степи и нападает на людей и зверей. Вот он (во сне) робкий заяц, грызущий аппетитную капусту. Вот он уже не Иванов, а Семенов и т. д. В каждом из своих снов он совершенно забывает о своей личности и своем истинном состоянии и своих прежних снах и весь проникнут заячьими или волчьими инстинктами. И все-таки ощущается его дух, а не чей-нибудь другой, потому что духи-атомы, населяющие его тело, не успели ещё разойтись по Вселенной и проникнуться другими чувствами, другою жизнью. Наше теоретическое преобразование тела Иванова в другие организмы подобно этому сну».
* * *
О так называемых духах Циолковский имел весьма своеобразное представление:
«Я признаю только такой дух, который составлен из материи, более разреженной и элементарной, чем известная нам. Это понятие относительное. Так, известные нам животные будут духовны по отношению к тем, которые образуются через дециллионы лет из более сложной и плотной материи.
Мои духи те же животные: совершенные или несовершенные, смертные или бессмертные.
В старину воздух и запах считались также духами по отношению к плотным телам. В таком же смысле и я употребляю слово „дух“ или слово „нематериальность“. Наши предки, повторяю, воздух и запах также считали нематериальными. Это упрощение терминологии, использование распространенного языка, исправление смутных и ненаучных предчувствий, примитивной народной мудрости, интуитивного знания.
Если подразумевать под словом „дух“ нечто нематериальное, не имеющее ничего общего с вещёством, то такого духа не существует. Действительно, это составит двойственность (дуализм) в размышлении. Тогда мы должны признать два начала во Вселенной: материальное и духовное. Раз они не имеют ничего общего, то и воздействовать друг на друга они не могут. Значит, такой духовный мир если и существует, то для нас его как бы нет. Выходит, что дуализм в самом себе содержит противоречие. Да и зачем сложность, когда можно обойтись простотой.
Дух как основа животного, как сила, оживляющая мертвое тело, также не существует. В самом деле, мы ничего не находим в органических существах, кроме мертвой материи. Как автомат приводит в движение его механизм, так и человек или другое животное проявляет все свои жизненные действия вследствие его устройства. Как в автомате испорченный рычаг или сломанное колесо останавливает всю машину, так и порча какой-либо одной или нескольких частей животного останавливает жизнь.
Но в человеке, во всех организмах и всех мертвых телах есть нечто постоянное, что не только не исчезает, но и не распадается на части в течение многих биллионов лет. Это атом или его часть. Одним словом, неразрушима основа материи, неизвестное её начало, истинный, неделимый, последний, самый простейший элемент материи. Он бессмертен, вечен и неизменяем.
Если его назвать духом, то такой дух действительно существует. Он никогда не умирает, ему свойственна примитивная способность ощущать. Но под ощущением этим не надо понимать ощущения человека или подобных сложных животных: оно бесконечно проще и потому невообразимо. Его даже нельзя сравнить с ощущением бактерии или растительной клетки — до того оно просто. Только тогда, когда атом входит в состав сложных агрегатов, каковы организмы, зарождается в нем ощущение, сообразное сложности того животного или его части, в состав которого он входит.
Этот дух есть первичный атом. Он дает уверенность всякому сознательному высшему животному в непрерывном существовании. Только существование это по своей силе меняется от нуля до значительной величины ощущения человека и более высоких существ».
В приведенном фрагменте Циолковский затрагивает традиционные философские вопросы. К философии в целом у него было отношение неоднозначное. В классической философии или же в философии, господствующей на современном ему историческом отрезке, он разочаровался ещё в юности. А в 1934 году он даже написал эссе «Сомнительность всякой философии»:
105 
