39 
Белинда заботливо взглянула на Тамару. Та улыбнулась, уставшая, но при этом счастливая:
— Я в состоянии сидеть лишь на очень мягкой подушке.
Все три подруги пошли в соседнюю игровую комнату.
Тамара уселась в кресло-качалку, а Пия разместилась на игрушечном сундуке, вытеснив оттуда плюшевого жирафа. Белинда устроились на детском стульчике.
— Знаете, — начала она, — я думаю, мне стоит вернуться к первоначальной палитре и забыть обо всем этом импрессионизме.
Подруги при этих словах только рассмеялись.
— Акварель к твоим услугам. Мы запаслись всем, чем только можно для детей любого возраста. — Тамара махнула рукой в сторону книжных полок.
— Кстати, об играх. — Пия наклонила голову набок. — Вас с Колином просто не узнать. Мне показалось или он действительно тебя нежно поцеловал, когда вы вошли?
Белинда покраснела.
Пия всегда была неисправимым романтиком, но Белинда не хотела зря обнадеживать подругу. Да, они с Истербриджем вновь стали любовниками, но у этой связи нет никакого будущего, пусть даже они и женаты.
Тамара выпрямилась в кресле.
— Что-то мне подсказывает — Белинда стала значительно лучше относиться к Колину.
Пия хлопнула в ладоши:
— Отлично, мне всегда казалось…
— Это не то, что вы думаете! — оборвала Белинда подругу.
— Неужели все еще хуже? — изогнув бровь, спросила Тамара.
Белинда помедлила в нерешительности, но затем все же призналась:
— Я переспала с ним.
Пия громко ахнула. Тамара засмеялась:
— Мы все через это прошли, и мой малыш — тому доказательство.
«Точно, — подумала Белинда, — только вся разница в том, что у меня-то не будет ребенка, по крайней мере от Колина».
— Будь осторожна, — продолжила Тамара, — боюсь, что Колин сделан из того же теста, что и два его приятеля, сидящие внизу. На таких мужчин следует вешать таблички, предупреждающие об опасности.
— Путь истинной любви никогда не бывает гладким, — вставила Пия.
Через два дня после поездки к Сойеру и Тамаре Белинда готовилась отправиться на званый вечер в расположенное неподалеку от Холстед-Холла поместье. Этот прием был приурочен к открытию выставки китайского искусства восемнадцатого века.
Девушка задумалась: принял ли Колин это предложение, просто чтобы ее порадовать? Ведь он знал, что искусство — это не только ее работа, но и главная в жизни страсть.
Белинда задумчиво изучала свой гардероб, перебирая одно за другим все платья. Хоть Колин и объявил, что она может свободно распоряжаться его деньгами, девушка все же решила, что оденет один из своих привычных нарядов. И потом, времени на поход по магазинам у нее все равно нет.
После недолгих сомнений Белинда остановила свой выбор на бежевом платье из тюля с юбкой в пол, выгодно подчеркивающем изгибы ее тела. Его цвет отлично гармонировал и практически сливался с кожей. Ее высокую прическу украшала диадема с цветочным орнаментом, подаренная маркизом.
Когда Белинда вошла в гостиную, где ее ждал Колин, она прочла на его лице искреннее восхищение.
Сам маркиз Истербридж был невероятно элегантен. На его темных волосах играли отблески света, он казался еще внушительнее и мужественнее, чем обычно.
В двери показался водитель:
— Буду ждать вас у машины, милорд.
Колин на секунду оторвал свой взгляд от жены.
— Хорошо, Томас, — кивнул ему Колин и обернулся к жене: — Ты просто… — он запнулся, не в силах подобрать подходящих слов, — божественно прекрасна.
— Спасибо, — ответила та. Ради таких слов не жалко потраченного времени.
— У меня для тебя кое-что есть.
Маркиз подошел к соседнему столику, взял бархатный футляр, открыл коробочку.
— Еще одно доказательство того, что мы с тобой на одной волне.
В бархатном футляре лежало сверкающее бриллиантовое колье. Судя по всему, оно относилось к викторианской эпохе.
— В нашу семью оно попало через мою прапрапрабабку, — насмешливо сказал Колин. — Она не была Гранвил по крови.
— Оно просто прекрасно, — прошептала Белинда, поднимая глаза. — Я сейчас пойду его надену.
— Не нужно, — возразил маркиз, — я тебе помогу.
Белинда посмотрела Колину в глаза, и от его взгляда ее сердце бешено забилось.
Колин поставил футляр и извлек из него сверкающее на свету колье. Прохладные бриллианты скользнули по ее коже, а еще через секунду по ней прошлись теплые пальцы Истербриджа, застегивающие драгоценность у нее на шее.
39 
