Особенно,... 
2 
Эми сжала зубы.
— Мам... я уже взрослая.
— Иногда я удивляюсь этому факту.
Из своей машины Эми нервно осматривала парковку, где стояли многочисленные машины и фургончики. Потом она наконец заметила знакомый синий пикап Флетчера и облегченно вздохнула.
Как вздохнула и ее мать по телефону.
Эми никогда не нравился дом, который он купил и куда приглашал гостей для серфинга. Но она не имела права критиковать и осуждать его. Жить с ним она тоже не могла, ей пришлось переехать к матери, чтобы помогать ей. Но скудные доходы с продаж в магазине едва покрывали расходы на ренту дома.
— Эмили, ты еще здесь?
— Мам, послушай. Мне только что звонил этот адвокат из Франции.
— И чего он хотел?
— Тетя Тэйт умерла во сне... на прошлой неделе.
— Как это? Поверить не могу... Я ведь... только недавно разговаривала с ней. Она собиралась присутствовать на тех вечеринках во Франции.
— Мам, очнись, они уже заказали поминальную службу. Ее кремировали и положили в одну из урн, которую похоронили где-то в Шато-де-Фурнье.
— Что? И никто не удосужился позвонить ее родной сестре? Они оставили ее в этом жутком замке? Да она ненавидела это место!
— Они нашли тетину записную книжку с адресами только сегодня.
Мать в шоке молчала. Как и многие сестры, мать и тетя Тэйт были не слишком хорошими подругами. Тэйт выполняла свой долг, как обычно это делали женщины в их семье. Она выходила замуж и разводилась и в итоге вышла замуж за французского графа. Это был ее третий брак.
Тетушка посылала красивые рождественские открытки каждый год всем членам своей семьи и друзьям и собирала грандиозные вечеринки в замке, которые устраивались после гонок Формулы-1, где участвовал великолепный племянник графини. Каждый год она устраивала путешествия по Монако и кругосветные круизы на яхтах с друзьями.
Все ее племянники и приемные дети были знаменитыми в своих кругах. Но самым главным непоседой и занозой был Реми де Фурнье, соблазнитель женщин и гонщик Гран-при. Тэйт не очень-то гордилась им. А в прошлом году он вообще оставил гонки.
Обычно после разговоров с Тэйт или ее поздравительных открыток мать Эми резко начинала пенять дочери на горькую судьбу и на то, что ее отец так и не достиг никаких карьерных высот.
— Ты этому не поверишь, мам, но тетя Тэйт все оставила мне. «Замок сирен», виноградники и даже Матисса.
— Что? Да одна эта картина стоит кучу денег. Целое состояние!
— Тетя Тэйт хотела передать картину музею.
— Ты же не будешь настолько щедрой!
— Мама! Твоя девочка давно выросла. Боюсь, что мне придется завершить то дело, которое начала тетя Тэйт, собрать вещи, которые принадлежали ей, и осмотреть собственность. Мне не хотелось тебя напрягать, но, может, ты приглядишь за магазином в Винтаже?
— Пожалуй. Но если мне не удастся много продать, то кто покроет издержки? В общем, денька через два, ладно? Сказать тебе правду, я порядком устала за последнее время.
Наверное, именно поэтому она так настойчиво совала нос в дела дочери.
— Мам, может, ты поможешь сегодня Нэн по магазину? — Этот вопрос встретило гробовое молчание. — Всего на один-два часа. Пожалуйста!
Мать вздохнула.
Эми поблагодарила ее и отключилась. Теперь ей надо было всего лишь броситься в объятия Флетчера и удостовериться, что в ее жизни все по-прежнему хорошо.
Эми открыла дверцу машины и вышла. С легким беспокойством она переступала через разбросанные этикетки, пивные банки, обертки и пластиковые пакеты. Девушке никогда не нравился беспорядок, который обычно царил на лужайке перед домом Флетчера.
Почему-то именно сегодня ей, как никогда, было необходимо почувствовать его тепло и соленый мужской запах, прижать его к себе, целиком овладеть им.
Шагнув на деревянные ступеньки лестницы, Эми заметила на перилах женское белье красного цвета. Она медленно взяла его в руки. Белье оказалось влажным. Бикини. Из комнаты слышалась музыка. Эми нахмурилась. Неужели Флетчер устроил вечеринку без нее?
Сердце ее сжалось, и она гневно бросила бикини в траву, после чего прошагала на задний дворик. Завернув за угол, Эми резко затормозила и чуть не споткнулась о распростертое на деревянном настиле мужское тело. Пивной животик мерно поднимался и опускался. Значит, жив. Слава богу!
Осторожно переступив через тело, она прошла дальше и увидела еще шесть или семь распростертых тел. И вдруг раздался громкий мужской смех, а следом за ним — женский визг и смех, Сердце Эми екнуло.
2 
