Особенно,... 
96 
– Вот черт! Не успеваю…
– Русские воевать будут? – скорее констатировал, чем спросил Курбан.
– Думаю, да, – кивнул поручик, – и когда начнется, мелочей не будет… Хотя главное, конечно, подвижной состав.
Курбан сделал вид, что понял, и лишь когда спустя полчаса с юго-запада донесся раскатистый рев, догадался, о чем именно предупредили его боги во сне. По рельсам, стремительно приближаясь, мчались паровозы – один, второй, третий! Никогда еще Курбан не видел столько железных драконов сразу!
– Они тоже будут воевать? – преодолевая звериный ужас, поинтересовался он у поручика.
– Конечно, – кивнул Семенов.
– А на чьей стороне?
Семенов рассмеялся, сунул ему в руки свою тетрадь, и Курбан тоскливо подумал, что русские все еще не понимают, КОГО они привели на эту землю. А затем ему был подан еще один знак, и еще один, и еще… драконы были везде! Полуприсыпанная землей и разбитая дорожниками храмовая фигура, ярко расшитый халат просеменившей мимо китаянки, настенная картина в кабинете русского начальства, мятая, выгоревшая на солнце листовка ихэтуаней – древний как мир дракон Мармар являлся ему повсюду и явно собирался сыграть в предстоящем сражении главную роль.
И еще… все орусы как один весь день твердили одно и то же – «не успеваем», и едва Курбан свел все это в одно, как стало ясно: действовать надо немедленно. И тем же вечером, едва поручик лег, он тихонько выбрался из теплушки, взял воткнутую возле вагончика лопату, отошел далеко в степь и вытащил из кармана брюк поднятую на путях листовку.
– Ты взял слишком уж много власти, – пробормотал он, – но русские за тобой не успеют, а значит, настоящей войны между вами не получится, Это неправильно…
Курбан знал, что изображений Мармара в Китае слишком уж много, что боги не дадут ему изгнать пробужденного их волей дракона навсегда. Но он знал и другое: если обряд похорон изображения исполнить правильно, головой вниз, одна из трех частей души Мармара – сульдэ – будет серьезно уязвлена.
* * *
В конце мая Цыси внезапно приболела. Всю ночь ей снилось, что ее закапывают в узкую глубокую яму головой вниз, а проснувшись, она поняла, что проигрывает, что она просто не успевает следить за событиями – с такой скоростью они развиваются. Менее чем за полутора суток русские, итальянские и французские десанты успели высадиться на понтонах в устье реки Пейхо, с боями прорваться к Тяньцзиню и даже войти в Пекин. Теперь оборона иноземных посольств была крепче на 450 человек.
А тем временем ихэтуани ничуть не торопились. Нет, предместья столицы они очистили от иноземной скверны довольно быстро, но Цыси понимала: главное – кто-то должен выдавить европейцев из Пекина.
И тогда она вызвала к себе Гуансюя.
– Встаньте, император, – ласково разрешила она коленопреклоненному соправителю.
Изумленный тем, что ему разрешили подняться с колен так быстро, Гуансюй нерешительно поднялся и замер.
– Вы ведь еще помните, что вы не только мой племянник, но и император? – улыбнулась Цыси.
– Конечно, тетушка, – побледнел почуявший подвох Гуансюй.
– И вы, конечно же, понимаете вашу ответственность перед нашими общими предками?
– К-конечно…
Цыси печально вздохнула.
– Тогда вы должны меня понять. Сейчас, в дни испытаний, Поднебесной нужен мужчина. Молодой мужчина. Сильный мужчина. Настоящий император…
– Ч-чего вы хотите от меня, т-тетушка?
– Я думаю уйти на покой и оставить вам всю полноту власти.
Гуансюй покачнулся. Он слишком хорошо знал, какая судьба постигла всех, кто когда-либо становился между Цыси и властью. А он был еще слишком молод, чтобы умереть.
– Вы прекрасно справляетесь, тетушка… – пробормотал он.
– Что вы, что вы… – отмахнулась Цыси и показала на вечно пустующий трон рядом с собой, – прошу вас, присаживайтесь.
Император на негнущихся ногах проследовал к трону.
– Я совершила роковую ошибку, ваше величество, когда не поверила, что Поднебесной нужны реформы, – вздохнула Цыси, – но теперь все стало еще запутаннее. Кто-то из нас двоих просто обязан спасти нашу землю от иноземцев.
Гуансюй стиснул подлокотники так, что костяшки его пальцев побелели.
– Примите власть, Гуансюй, прошу вас, – ласково положила сильную, твердую ладонь на его руку Цыси. – Призовите народ выгнать чужеземцев, пригласите этого вашего Кан Ювэя, проведите реформу, делайте все, что сочтете полезным для страны и народа. Уже давно пора, поверьте мне.
96 
