24 
— Но… Как же он… Самойлов… мог жить с Полиной, зная, что она всю жизнь любит тебя? — спросила Катя.
— Так. Он двадцать пять лет живет с ней, радуясь, что в тот момент ему повезло.
— Какой же это друг?!
— Дружбы как таковой между нами нет, — признался отец. — Да и какая может быть дружба, если он живет с ней. И все из-за моей глупости!
— У меня словно мир перевернулся в голове. Неужели все именно так?
— А потом у них родился Лешка. А у нас — ты. Полина решила, что нам не нужно рушить свои семьи. Ради вас. Но сейчас я понял, что если не сделаю этого, то проживу жизнь, так и не узнав, что такое человеческое счастье…
— Папа… Мне тебя так жаль… Прости… Наконец-то дочь кое-что поняла. Она нежно прижалась к отцу.
Сан Саныч вернулся домой, и Зинаида сразу заметила озабоченность на его лице.
— Ты чего такой хмурый? — спросила она.
— В Одессу надо ехать, — ответил Сан Саныч.
— Зачем? — удивилась Зинаида.
— Как зачем? Сама же говорила, что Маше толковый адвокат нужен.
— В Одессе, конечно, адвокаты получше будут, — согласилась Зинаида, — но и подороже. А где деньги возьмешь?
— А там же и возьму. Друзья у меня в Одессе. — Сан Саныч, конечно, не хотел посвящать Зинаиду в свои мужские дела.
— Что за друзья?
— Моряки бывшие. Теперь в коммерцию подались. Торгуют тем-сем. Займу у них сколько надо, — складно и ладно соврал Сан Саныч.
— А они дадут? Сумма-то немалая, — засомневалась Зинаида, которая приняла его слова за чистую монету.
— Моряк моряка всегда выручает. Договоримся. — А вот это была настоящая правда, в которой Сан Саныч действительно не сомневался, и его голос звучал очень уверенно.
— Ой, что-то неспокойно мне, Саныч.
— Не бойся, Зина, я быстро. Туда и обратно. К вечеру вернусь.
— Ну ладно. Езжай. Это ты хорошо придумал. Только скажи друзьям, что отдать мы не скоро сумеем. Может, по частям или еще как?
— Зина, я все улажу. А ты лучше к Маше сходи. Проведай, — посоветовал Сан Саныч.
— И то правда. Схожу, передачку ей отнесу. Хоть как-то порадую.
Зинаида собиралась было всплакнуть, но Сан Саныч заметил это и сказал:
— Стоп, машина! Не реви. Все обойдется.
Он обнял Зинаиду, и она утерла слезы. Хорошо, когда рядом с женщиной надежный мужчина, который может сказать тебе: «Не плачь, я рядом, я все сделаю!»
* * *
Маше снился странный сон. Будто она идет по улице к железнодорожному переезду, а впереди нее идет Сан, Саныч. Он идет быстрее ее прямо к железнодорожным путям. Маша видит, что к переезду приближается поезд, и ее охватывает страх за Сан Саныча. Она пытается его догнать, но ноги не слушаются, а Сан Саныч все удаляется. Но Маша чувствует, что он идет навстречу беде.
— Сан Саныч, постойте! Остановитесь! — кричит она изо всех сил. Но Сан Саныч ее не слышит, идет дальше.
Там поезд! Поезд! — Машин голос тонет в шуме поезда. Она из последних сил догоняет Сан Саныча, хватает его за руку, чтобы спасти, но не может. Сан Саныч уже идет по переезду, по которому тут же проносится поезд. Маша остается по одну сторону от поезда, а Сан Саныч по другую. Она слышит только оглушительный перестук колес и просыпается.
Она по-прежнему в тюремной камере. Маша села на нарах, осмотрелась по сторонам, приходя в себя. Сердце у нее бешено колотилось.
* * *
Римма доигрывала свою роль до конца. Она мужественно выдержала всю волокиту с документами в кабинете следователя.
— Гражданка Столтидис, вот заявление вашего бывшего мужа, Льва Давидовича Бланка. Вы задержаны за хулиганство, — сообщил ей следователь.
— На сколько? На день, на два? — деловито уточнила Римма.
— Если господин Бланк не заберет заявление, то на обычный за хулиганство срок. На пятнадцать суток.
— На сколько? — Римма не рассчитывала сидеть в тюрьме так долго. — Но я столько не выдержу! Я умру в этой темнице!
— За все удовольствия, Римма Гамлетовна, нужно платить, — назидательно сказал следователь. — Покуражились в ресторане, извольте отсидеть.
— Какое удовольствие? Это была месть! — гордо сказала Римма.
— Как вам угодно.
— А душ здесь есть? — озабоченно спросила Римма.
— Нет здесь душа. Это тюрьма, не забывайте! Пару недель придется потерпеть.
— Это несправедливо! Я могу потерпеть день-два, но пятнадцать суток… Нет, я не согласна.
— Вы смеетесь? При чем здесь ваше согласие?
Лева получил по заслугам. Если бы вы знали, как он со мной поступал, когда мы были женаты! Это он преступник, а я — жертва. — Римма решительно встала. — Все, я пошла. До свидания.
24 
