Последние отзывы

  40  

Лева наклонился к ней и шепотом тревожно спросил:

— Ты уверена, что все правильно предсказала?!

— Ах, вот в чем дело? Ты начал сомневаться? — сощурилась Римма.

— Да! Чем больше об этом думаю, тем больше мне кажется, что это несусветная чушь! Ты мне заморочила мозги, а я как дурак поверил! — сказал раздраженно Лева.

— Знаешь, что?! В конце концов, это я тут сижу, парюсь из-за этих бриллиантов, а не ты! — возмутилась Римма, но Лева только отмахнулся:

— Толку от того, что ты здесь сидишь?!

— Есть толк! — с горячностью ответила она. — Я уже придумала, как поточнее узнать у Маши, где бриллианты.

— Не прошло и года, — съязвил Лева. — И как же ты собираешься это сделать, интересно знать?

Увидишь, — многозначительно покачала головой Римма. Она осторожно оглянулась и, увидев, что конвоир не смотрит в их сторону, быстро вынула Машино письмо и протянула его Леве. Лева так же быстро машинально спрятал его и спросил шепотом:

— Что это?

— Передай это Леше Самойлову. От Маши, — тихо объяснила Римма.

Лева ответил одними губами:

— Хорошо.

Когда конвоир повернулся, чтобы сообщить об окончании свидания, Римма и Лева уже сидели как ни в чем не бывало и улыбались друг другу.

Маша бросилась к вернувшейся в камеру Римме:

— Передала письмо?

— Да, все в порядке. Так что не переживай, — успокоила та.

Маша тяжело вздохнула:

— Я все равно переживаю. Дело передают в суд. Скоро меня отсюда переведут.

— Серьезно? Так… надо подумать, что можно сделать… — задумчиво сказала Римма.

Маша удивленно взглянула на нее:

— А что тут думать?!

— Нельзя допустить, чтобы дело передавали в суд! Тебе же надо оправдываться! Давай все-таки узнаем, кто тебя подставил! — неожиданно предложила Римма, но Маша категорически отказалась:

— Никаких гипнозов!

— Да мы и без моих гипнозов обойдемся, у тебя самой есть дар, — заверила ее Римма. — Значит, так. Давай проведем с тобой один эксперимент.

— Какой? — недоверчиво спросила Маша.

— Мои знакомые потеряли одну ценную вещь. Давай я буду о ней думать, а ты скажешь, где она лежит, где она находится… — предложила хитрая Римма.

Маша с сомнением пожала плечами:

— Не знаю… Давайте попробуем, но вряд ли у меня получится…

А Римма была совершенно уверена:

— Получится! Ты, главное, сосредоточься и расслабься. Постарайся настроиться намою волну… Готова?

Сдавшись, Маша устало кивнула:

— Готова!

Маша и Римма внимательно посмотрели друг на друга. Началась невидимая совместная работа.

В голове Маши замелькали обрывочные и неясные образы. Постепенно они обрели четкость: Маша вспомнила, как она убирала на чердаке Сан Саныча.. Вот он ползает по полу, собирая, как он сказал, пуговицы… Сан Саныч, и снова он…

Избавляясь от наваждения, Маша тряхнула головой и грустно вздохнула, поворачиваясь к Римме:

— Нет, ничего не получается. В голове какая-то ерунда.

— Какая ерунда? О чем ты думала? — забеспокоилась Римма.

— Я просто так волнуюсь за Сан Саныча, у меня все мысли о нем… — сокрушенно отозвалась Маша.

Римма была раздосадована, но сделала вид, что все в порядке.

— Ничего. Попробуем в другой раз, — предложила она с деланной улыбкой.

Римма даже не подозревала, как близка она была в этот момент к своей цели.

Измученные Толик и Жора продолжали свой бесконечный путь по катакомбам. Из-за сырости было трудно дышать, а тьма давила все сильнее. Осознав всю тщетность попыток найти выход, Жора тоскливо произнес:

— Какие же мы идиоты, зачем мы сюда поперлись, да еще так глупо попались!

Толик мрачно отозвался:

— Чего теперь-то ныть? Сами виноваты.

— Да ты что, не понимаешь, что мы тут сдохнем?! Мы не найдем отсюда выхода! Никогда!!! — впал в истерику Жора.

Толик решительно тряхнул брата:

— Безвыходных ситуаций не бывает! Пошли! — и потащил его за собой.

Но усталость вскоре вновь дала о себе знать, и братья без сил сели на пол, привалившись к холодной стене. Пытаясь отдышаться, перепуганный Жора снова запричитал:

— Нет. Все, это безнадега. Ни жрачки, ничего. Пить хочется.

— Да. Папа нас таким образом наказал. Он прекрасно понял, что мы полезли за его сокровищами… — по голосу Толи было понятно, как он сожалеет об этом. Но Жора угрызений совести не испытывал, страх затмил все чувства.

— Не знаю, как тебе, а мне страшно! — огрызнулся он. — Отец наказал нас слишком жестоко, тебе не кажется?!

  40