Последние отзывы

  34  

Лариса с каждым днем все глубже впадала в детство. Это было наиболее комфортное и безопасное для нее состояние. Не нужно принимать никаких решений, ни о чем думать, ни о чем заботиться. За тебя все решают взрослые, «большие». А ты – «маленькая», от тебя ничего не зависит. В принципе, такое состояние часто наблюдается в той или иной форме у взрослых людей.

И в этом нет ничего слишком уж опасного ни для их здоровья, ни для их психики. Проблема была только в том, что этот «пятилетний» ребеночек по имени Лариса обладал огромным животом, в котором, в свою очередь, жил еще один ребеночек, как минимум – девятимесячный… Я не представляла себе, как она будет рожать! На мой взгляд, это было слишком опасно, не знаю, насколько для ребенка, а для самой Ларисы – очень опасно. Ее психика могла не выдержать и под действием родовых болей зафиксироваться в этом ее сегодняшнем состоянии навсегда.

Я не знала, как ей помочь. А время шло, и с каждым днем ситуация все обострялась…

А может быть, зря я беспокоюсь? В конце концов, с ней сидит Сергей, который в экстренном случае примет решение… Я вспомнила, какое решение он принял после взрыва роддома, и у меня мурашки по коже поползли…

«Ну, там-то нет никакой ситуации выбора, – успокаивала я сама себя. – Штатная ситуация: мать – младенец. Даже при самых неожиданных родах один врач всегда может управиться… А уж эти роды неожиданными никак назвать нельзя будет…»

Я словно очнулась. Оказывается, прошло уже больше полутора часов, как я сижу в скверике, недалеко от управления, и сосредоточенно размышляю о Ларисе, не в силах принять решения…

Выкурив последнюю сигарету, я отправилась обратно в управление, но ни Григория Абрамовича, ни Кавээна там не застала, на телефоне сидел скучающий и приунывший Игорек. Он рассказал, что едва я ушла, раздался звонок из редакции газеты «Тарасовские вести».

Звонил редактор и взволнованным голосом сообщил, что на двери его кабинета наклеена листовка с требованием опубликовать в его газете огромный, на всю полосу политический материал – под названием «Индустриальное общество и порабощение человека». Под дверью лежала тонкая пачка отпечатанных на машинке листочков. Если редактор не сделает того, что от него требуют, – редакция будет взорвана. Редактор перепугался, позвонил куда только можно было, в том числе и нам. Грэг взял с собой спецгруппу по разминированию и помчался с Кавээном в редакцию…

Я поделилась с Игорьком своими выводами, которые сложились у меня в голове за эти два часа относительно того, с каким человеком мы имеем дело. Теперь я была почти убеждена, что преступник психически нездоров.

У него свойственная людям с нарушенной психикой повышенная эмоциональная чувствительность и способность к установлению резонанса с другим человеком. Он умен и хитер. Он очень хорошо понял не только мою цель, но и мой метод – именно это он и продемонстрировал нам в начале своего письма.

В заключительной части – его идеологическая программа, он считает науку и научно-технический прогресс главными виновниками всех проблем, которые переживает сейчас наша цивилизация… Судя по всему, в своих рассуждениях о науке и обществе он не ограничивается одной Россией, а распространяет свои выводы на все земное сообщество. Поэтому, если его сейчас не остановить, он, скорее всего, в скором времени расширит свою сферу действия и примется взрывать зарубежных профессоров и академиков…

Он очень агрессивен. Не терпит возражений, препятствий и противодействия своим намерениям. Сопротивление приводит его в бешенство. Я считаю, что его требование опубликовать какую-то галиматью по поводу индустриального общества нужно выполнить. Иначе взрыв в редакции гарантирован. А если не в редакции – он найдет другой способ взорвать, например, того же редактора. И никакая ФСБ его не укараулит… В конце концов, большого вреда не будет от того, что это его сочинение появится перед читателями «Тарасовских вестей» – мало ли всякого бреда в них появляется!

На мой взгляд, на продолжение моего с ним контакта через телевидение надежда слабая. Но попробовать еще раз, наверное, придется. У нас нет пока ни одной зацепки, которую можно было бы разрабатывать.

– У тебя есть что-нибудь по окружению профессора Мартыненко? – спросила я Игоря.

Он только рукой махнул. У Мартыненко за его жизнь училось столько народа, что всех их не проверишь. А из сослуживцев никто никаких фактов, за которые можно было бы зацепиться, не сообщил…

  34