64 
P.S.
Черт побери! Вот печаль нежданная! Часа два тому назад приземлились мы. Станция промежуточной посадки. Баллон наш могучий газом подзаправить, а личный состав — удовольствовать аскетической военною трапезой. Улучил минуту, поинтересовался, где бы письмо отправить, да и узнал, что переписка-то запрещена! То есть вовсе никаких сношений с мирным населением совершать не можно! Секретность, охрана государственной и военной тайны. Этакий номер! А полагал я доселе, что с военными переписка ведется. Как-то, помню, в библиотеке нашей случилось мне соседствовать по столу со Стрельниковой Еленой с биологического факультета. У оной Елены жених также в армии обретается. Афанасий, что химические практикумы совместно с нами посещал на первом курсе. Помнишь ли его? Так случайно заметил я тогда: на столе у Елены листок лежал исписанный. "Здравствуй, милый мой Афанасий…" Ну, далее я читать не стал, разумеется. Просто невольно верхняя фраза в глаза бросилась. Понял, что Елена милому в армию пишет.
А тут огорошили меня: ни отсылать, ни получать корреспонденции не дозволяется! Крушусь паче всякого чаяния.
Ну а с другой стороны, пристало ли роптать воину Отечества? Война ведь, а не забавы детские. Придется, стало быть, потерпеть без переписки. Вот победим агрессоров зерцалоликих, тогда вернусь и уж наговоримся. Обо всем поведаю да и тебя уж попытаю об событиях, в мое отсутствие бывших.
Где пребываем географически в сей момент промежуточной посадки — сие нам не сообщается. Тоже тайна. Одно знаю за верное: движемся к северу. В Ярославе-то по сю пору без пальто фланировали. Не то здесь. Воздух прохладен весьма, поеживаемся. Одежду, кто какую прихватил из дому, всю на себя надели. Меня жилетка шерстяная спасает, спасибо Фролу — сунул в последний момент. Но настроение у будущих воинов, в целом, бодрое. Сидим на своих «сидорах» (так по Кодексу надлежит называть мешки с личным имуществом), ждем команды на погрузку.
(Сам не ведаю: для какой причины ныне я все это пишу, коли отправить нельзя?)
29 сентября.
Федор.
Здравствуй, Григорий!
Все гадаю: где ты в настоящее время находишься? Отъехал ли куда в составе своего подразделения или же по сей день в Ярославе? Вчера на Демидовской видал одного со спины: почудилась, что походка твоя и осанка. Он за угол — я за ним! "Чем черт не шутит, — думаю, — А ну как отпустили в увольнение?" Догнал, вижу — нет, не ты…
Третьего дня засиделись у Ивана Карловича на кафедре почитай до полуночи. Началось с материй естественных. Профессор наш ныне склоняется к тому образу мыслей, что эфирными волнениями можно бы канцер не только инициировать но и, напротив, исцелять. Ежели, мол, напитать пораженные ткани веществом, каковое при воздействии эфира будет нагреваться до разрушения сих тканей. Постигаешь ли концепцию? (Я, признаться — не вполне). Много экспериментирует. В Белокаменном же от него обратного требуют: подавай им увеличение мощности поражающих радиантов. Все для фронта, все для победы… Началось, стало быть, с материй естественных, продолжилось же противоестественными. Повел наш Иван Карлович речи, можно сказать, крамольного свойства. Критиковать принялся Белокаменный и самого Главу. "Живет, — говорит, — наше Отечество сугубо за счет продажи за границу ископаемого эмиссиония!" Загнул и того похлеще — усомнился, что добыча сего опаснейшего для живого организма минерала производится исключительно при посредстве механизмов. Предполагает участие в процессе и живых людей. Как тебе таковая гипотеза? Статочное ли дело?! Кто ж станет здоровье свое губить на этакой работе? Нет, профессор наш, спору нет — ученый величайший, подлинного вежества муж, но заносит его, порой, как, наверное, и всякого гения…
Поведаю о курьезном. Случился тут у нас форменный скандал в газетах! На сцене Драматического поставили ванмейеровского «Варвара». В минувшую субботу премьеру давали. Представь себе: одну из ролей (настоятеля) танцует там не кукла механическая, а живой человек. (Некто Троелыков). Крику-то теперь! Иные восхищены: "Смелость истого гения! Революция на театре!" Большинство же осуждает. Изрядная часть театралов скандализирована донельзя. Молодежь большей частью веселится. Татьяна Белецкая, однако, выразилась в том смысле, что ярославский Драматический все ж не место для авангардных экспериментов. Впрочем, об том, не сомневаюсь, она самолично тебе отпишет, да много подробнее, нежели чем я, и главное: со знанием предмета.
64 
