56 
– Я знаю, где Панков сейчас находится.
– Где? – сразу выдохнул Бармен.
Малышева назвала адрес.
– Учтите, хоть он и тяжело ранен, все же еще очень опасен.
– Лена…
Ответом ему были короткие гудки. Девушка уже отключила связь.
Малышева тем временем набрала другой номер.
– Реваз? – спросила она, когда абонент взял трубку…
Рыбников, не отрываясь, смотрел на приятеля. После телефонного разговора Сергей заметно оживился.
– Собирайся, поехали!
– Куда?
– Мне только что сказали, где находится Пан.
– В самом деле?! Но… Только зачем самому ехать?! Сейчас позвоню Сатину, и они моментом его добьют.
– Семен Андреевич! У Пана с собой может быть одна вещица, которую вашим людям, во избежание ненужных вопросов, у него лучше не находить.
– Что это? – подозрительно глядя на компаньона, спросил Рыбников.
– Несколько маленьких камушков…
– Бриллианты?
– Они самые, – подтвердил Сергей Павлович.
– Что, он действительно брюлики с собой носит? – удивился подполковник.
– Насколько я знаю – да, – подтвердил Одинцов, – так что лучше нам самим поспешить.
Услышав новость про алмазы, Рыбников быстро поднялся с кресла. Уговаривать его не было необходимости.
Мужчины быстро покинули дом и уселись в рыбниковскую машину. Хозяин завел двигатель и включил дворники.
– Ну и погодка, – пробормотал он. Затем, словно вспомнив о чем-то важном, всем корпусом подался к пассажиру, сидевшему рядом с ним.
– Эта девушка… Она нас ждать будет?
– Не думаю, – размышляя о своем, пробормотал Сергей.
Темная «Волга» плавно тронулась с места, покидая просторный двор.
– Слушай, а твоя знакомая не может просто наколоть нас?
– Все может быть. Я ни за что не ручаюсь, – чувствовалось, что Бармен напряжен. Не отрываясь, он смотрел на непогоду за лобовым стеклом, которую выхватывали из утренней мглы лучи фар.
Некоторое время они ехали молча. Затем Рыбников вновь скосил взгляд на своего спутника и спросил:
– Не жалко?
– Что не жалко? – резко очнулся тот от своих мыслей. – Кому не жалко?
– Не кому, а кого! Пана тебе не жалко? Все-таки сколько лет вместе.
– Не говори ерунды! – зло огрызнулся Бармен и вновь уставился вперед.
Машина подкатила к дому и, вырулив через арку во двор, остановилась среди общей массы авто, принадлежащих жителям девятиэтажки.
– Ну и где эта красавица? – спросил подполковник, открывая дверцу.
– Она мне только адрес сказала и номер квартиры, – угрюмо пробормотал Сергей.
– Не нравится мне это! – в тон ему ответил Рыбников, доставая «ПМ». Тревожно вглядываясь в предутреннюю мглу, он процедил: – Пошли!
– Может, я в машине подожду? – робко спросил Сергей.
– Дурак! – зло рявкнул на него подполковник милиции. – А дверь мне, что ли, открывать будут?
Они нашли нужный подъезд, еще совсем недавно покинутый Малышевой и Борисом. Звонок второй раз за раннее утро вдавили до отказа.
– Если не откроют, будем ломать дверь! – прошептал Семен Андреевич, прижимаясь в стенку в том месте, где еще недавно стояла точно так же Малышева.
Снова пронзительная трель разрезала подъездную тишину. Открывать дверь никто не собирался. Сергей потянул ручку на себя. Потом, сообразив, что дверь открывается в другую сторону, толкнул вперед. Та с легким скрипом открылась.
Держа оружие наготове, оба вошли в квартиру. Подполковник шел первым. Неожиданно он затаился и сделал нервный знак рукой своему спутнику. Замри, мол!
Тот покорно застыл, тоже напряженно вслушиваясь. Где-то тикали часы. И еще… Из комнаты раздавалось хриплое дыхание.
Осторожно открыв дверь, Рыбников нащупал выключатель и зажег свет.
На кровати лежал Пан. Сразу было видно, что дела его плохи. Неожиданно его веки дрогнули и жесткий взгляд вперился в глаза подполковнику. Тот не выдержал и отвернулся. Бармен зашел следом и стал вторым объектом внимания старого урки. Взгляд переместился на него, и рот авторитета скривила ухмылка:
– А!.. И ты здесь… Паскуда! – Чувствовалось, что слова давались ему с трудом.
– Где брюлики? – оставив его реплику без комментария, в свою очередь спросил банкир, подходя к раненому.
– Хрен тебе, а не камушки!.. А ты… – Пан хотел что-то сказать Рыбникову, но зашелся кашлем. Откашлявшись, он без сил откинулся на подушку. Последние капли жизни уходили из его тела. Казалось, еще немного – и авторитет потеряет сознание. Но какое-то сверхупорство заставляло Пана все же держаться из последних сил. Он понимал, что надежд выйти из этой последней схватки живым нет никаких. Свой приговор он явственно читал в глазах двух мужчин, стоящих у постели.
56 
