32 
– Тереза? – возмущенно воскликнул он. – Да она никогда в жизни никого не тронет! Если он, конечно, ко мне во двор не войдет, да еще и когда меня там нет!
– Значит, у нее случилось временное помрачение рассудка, потому что бросилась она как раз на рабочих, которые к вашей даче даже не приближались, – с тщательно скрываемым ехидством заметила я.
– Каких еще рабочих? – удивился он.
– Какие-то гастарбайтеры, которые на участке у Жло... То есть у Богданова что-то строят, – объяснила я. – Вот уж никогда не думала, что ваша собака такая шовинистка.
– А это еще тут при чем? – совсем уже обалдел он.
– Так они то ли молдоване, то ли азербайджанцы... Словом, точно не знаю, только оба смуглые и усатые, – объяснила я.
– Молдоване еще куда ни шло – они строители хорошие, но азербайджанцы? Эти скорее бы торговлей занялись, – возразил он.
– Ну, значит, грузины или армяне, потому что говорят с кавказским акцентом, – отмахнулась я.
– Так что же все-таки произошло? – вернулся он к первоначальной теме нашего разговора.
– Ваша За... Тереза, – быстро поправилась я, – сначала бесновалась около забора, как ненормальная, а потом на вашу емкость вскочила и через забор сиганула, причем на мои грядки, – нехорошим тоном подчеркнула я, – по которым потом и пробежала! Затем она перемахнула через второй забор и набросилась на гастарбайтеров. Что уж там было, не знаю, но крики и собачий визг я слышала.
– Ну, гады! Если они моей Терезе что-нибудь сделали, своими руками убью! – взорвался он. – Над животным издеваться! Нелюди! Давить таких надо!
В таком грозном настроении он отправился выяснять отношения с рабочими, и я ожидала по меньшей мере хорошего скандала, но на участке Жлоба было на удивление тихо. Я подошла к калитке, чтобы посмотреть на Куркуля, когда он будет возвращаться к себе. Но он появился довольно быстро.
– Ты чего мне голову морочишь? – заорал он. – Нет там никаких гастарбайтеров!
– Как это нет, когда я их своими глазами видела? – изумилась я. – Там они!
– Нет их там! – рявкнул он.
– Куда же они могли деться, если я не слышала, чтобы какая-нибудь машина уезжала? – возмутилась я.
– Мне сторож сказал, что они давно уже за материалами в город уехали, а он сам мою собаку в глаза не видел, и они ему ничего о ней не говорили! – продолжал бушевать Куркуль.
– Виктор Петрович! Какой еще сторож? – опешила я.
– Обыкновенный! Обычный русский парень, а не какой-нибудь гастарбайтер! – наседал на меня Куркуль.
– Да не было там никакого русского сторожа! – возмутилась я.
– Ты мне голову не морочь! – угрожающе заявил он. – Ты лучше скажи, куда ты мою Терезу дела?
– Я-то здесь при чем? – воскликнула я. – Вы лучше проволоку поверх забора натяните, чтоб она больше сюда не прыгала!
– Помешала она вам, значит! – севшим от ярости голосом заявил он. – А не вы ли с муженьком мою собаку еще раньше убить хотели? – бесновался он не хуже своей Заразы. – Это вы ей отраву подбросили? А ну отвечай!
– Вы сошли с ума! – в страхе пятясь от него, только и смогла воскликнуть я, уже полностью уверенная в том, что он точно сильно контуженный, причем на всю голову.
– Ну, смотрите! Если с ней что-нибудь случится, то пеняйте на себя! Человек, который животных не любит, для меня – не человек! Порешу самолично! Обоих! – произнес он таким тоном, что мне стало до жути страшно.
– Простите, я вам не помешал? – раздался до того ледяной голос моего мужа, что у меня почти заломило зубы. – Виктор Петрович! Вы уверены, что имеете право повышать здесь голос и к тому же угрожать?
Куркуль шагнул в сторону, и я смогла увидеть Сашу – вид у него был до того грозный, что незваный гость тут же ретировался.
– Маруся! Что тут произошло? – спросил меня муж, ласково обнимая за плечи и прижимая к себе. – Успокойся, родная! Он уже ушел и не вернется!
Саша провел меня в дом, заварил чай и заставил выпить, а потом попросил рассказать ему все с самого начала. Когда я закончила, он переспросил:
– В красной куртке, говоришь?
– Да! И с надписью «Columbia»! – подтвердила я.
– И ты решила, что это тот Тип, которого ты в лесу видела с Хлыщом? – недоверчиво спросил он.
– Куртка, во всяком случае, такая же! – подтвердила я.
– Дорогая! Эти куртки китайцы или вьетнамцы шьют где-нибудь в Подмосковье на заброшенном заводе или складе! – отмахнулся он. – В них куча народу ходит! И к тому же ты сказала, что эти рабочие смуглые и усатые, а те, кого ты видела, были такими же?
32 
