40 
– Но не столько, сколько у тебя! – возразила я. – И не такого качества!
– Это точно! Я в бижутерии разбираюсь и ерунду никогда не покупала, а то, что с молодости осталось, давно выбросила! Кстати! – гневно поджала губы она. – Мой благоверный все порывается выкинуть мое барахло, как он его называет! Представляешь? – возмущенно спросила она.
– Если бы мой Сашка тоже дарил мне бриллианты, то имел бы полное право на это, – заметила я.
– Машуля! Я столько лет собирала свою коллекцию! – воскликнула она. – Там есть такие вещи, которых сейчас днем с огнем не найдешь! А он говорит: выкинуть! Ты бы дала Сашке выкинуть свою рассаду?
– С ума сошла! – оторопела я. – Да я скорее его самого выкинула бы!
– Вот и я о том же! У каждого человека может быть свое увлечение: кто-то собирает марки, кто-то – бабочек, а я вот – бижутерию! Хобби у меня такое!
– Каждому – свое! – покивала ей я. – Так одолжишь или нет?
– А зачем тебе? – с интересом спросила она.
– Для работы, – пояснила я и заверила: – Не беспокойся! Ничего с ней не случится! Верну в целости и сохранности!
– Когда? – уточнила Ленка.
– Как только – так сразу! Надолго не задержу! – пообещала я.
– Ну-у-у... – задумалась она. – Все я тебе, конечно, не отдам, но кое-что можно.
Она принесла дорожную сумку, и мы начали перебирать украшения.
– Посмотри, какое чудо! – восхищалась она, доставая колье, которое издали вполне могло бы сойти за бриллиантовое.
– Согласна! – подтвердила я, откладывая его в сторону. – Шагов за десять действительно от настоящего не отличишь! А что у тебя к нему есть?
– Серьги и кольцо, – сказала подруга, доставая их.
– Я их тоже возьму, – сказала я и спросила: – А еще у тебя там что-то было под изумруды?
– А как же! Есть! Кулон на цепочке и кольцо! – радостно ответила она. – Когда-то я их очень любила!
– Пойдет! – осмотрев их, я положила их к «бриллиантам».
– А вот есть под сапфиры! – Она достала из сумки еще один гарнитур. – Правда, камни до того большие, что невольно наводят на мысль о подделке.
– Так для меня чем камни больше, тем лучше! – заявила я.
Мы с ней копались в этом богатстве еще где-то с час и в результате у меня оказался полный полиэтиленовый пакет «драгоценностей».
Выйдя от нее, я отправилась на «Мосфильм». Работавший там в реквизиторской Иван Ильич встретил меня со всем возможным радушием, и неудивительно – я часто пользовалась его услугами, и, естественно, не безвозмездно.
– Здравствуйте! – приветливо сказала я.
– Здравствуй, Машенька! Здравствуй, голубушка! – радостно воскликнул он.
Иван Ильич был невысоким худощавым старичком с обширной лысиной – ему было уже хорошо за шестьдесят, но он не представлял себя без любимой работы и с ужасом ждал того момента, когда его попросят уйти на пенсию. Но волновался он абсолютно зря, потому что был совершенно незаменим и на время его больничных киностудия погружалась в траур – никто не знал, что где достать.
– Вы приготовили то, что я вас просила? – спросила я.
– Конечно, Машенька! Садитесь и смотрите! – пригласил он.
Я взяла увесистую кипу фотографий и начала ее просматривать, тихонько бурча под нос:
– Этот не подойдет, слишком массивный. Этот жалко, уж очень тонкая работа... Этот маленький. А вот это, пожалуй, то, что надо!
Глава 20
Саша. Ну, наконец-то!
Маруся уехала в Москву по своим таинственным делам, и я, во исполнение ее приказа, первым делом отправился обследовать забор. Так и есть! Чертова Зараза умудрилась сделать подкоп прямо с улицы, точнее, с разделявшего дачи проезда. Хорошенько засыпав его и утрамбовав землю, я, не шутя, задумался: а не поставить ли мне на эту стерву капкан? Я, конечно, эколог, призванный любить и охранять окружающий нас живой мир, но эта паразитка довела меня уже до белого каления. Остановило меня только то, что никто на свете, включая саму Заразу, не знал, в каком месте она пророет очередной подкоп. Закончив с этим, я отправился в свою яму и начал вяло там ковыряться – все мои мысли были о том, что же такого задумала моя дражайшая благоверная.
День выдался пасмурный, хотя дождем все-таки не разродился: так, покапало с неба что-то неопределенное, и все. Из-за того, что солнца не было, стемнело довольно рано и на землю опустились сумерки. Палатка была давно восстановлена, яма значительно углубилась, и мы с женой, которая уже вернулась из Москвы, возились в нашем подкопе, а лампа-переноска ярко светила нам – кого нам теперь было бояться, мы же свой погреб копали! Правда, я периодически выглядывал, чтобы проверить обстановку, и видел, что у Куркуля горит свет, а судя по огоньку сигареты на каланче, Мажор по-прежнему следил за нами.
40 
