– Нас, Прохор Петрович, беспокоит мысль, что беда приключилась с отцом Федором не в одночасье. Мог он узнать что-то такое, о чем не собирался молчать? К примеру, о каком-нибудь преступлении? А потом его выследили и убили. Может, с браконьерами какими связался или еще что. Говорят, что вы от отца Федора не отходили ни на шаг?
– Нет, ничего такого, – задумчиво произнес хозяин, потом вдруг спохватился: – Вы правы, я, конечно, сопровождал его, по всем домам водил, в службах помогал. А потом провожал с геологами на вездеходе. Нет, не общался он ни с кем, кроме верующих. Времени у него не было.
– Ну, что же, – поднялся священник, – спасибо за чай. Пойдем мы, нам скоро дальше трогаться.
– Не откажите в просьбе, отец Василий, – неожиданно попросил Прохор Петрович. – Посетите наш храм. Может, в Якутске словечко за нас замолвите. Ведь всем миром строили. Хоть маленькая часовенка, а своя. По весне обрешетку сделаем, а летом к нам обещали кровельщики заехать, купол обшить. Все будет по-правильному.
– Хорошо, – согласился отец Василий.
Хозяин ушел за цветастую занавеску, повозился там, шурша одеждой, и через несколько минут вернулся одетый в рубашку и пиджак. С уважением к своему маленькому храму относился бывший полковник, даже приоделся.
Пройдя несколько дворов, подошли к часовенке. Священник и староста степенно перекрестились на крест, возвышавшийся на крыше, в том месте, где должен располагаться купол. Прохор Петрович достал из кармана ключ и отпер тяжелый навесной замок.
– Погоди, Настя, – остановил девушку отец Василий. – Тебе нельзя простоволосой. Хоть и не совсем настоящий храм, а с непокрытой головой нельзя.
– Я сейчас, – торопливо сказал Прохор Петрович и, прихрамывая, пошел к своему дому.
Вернулся он очень быстро, прижимая к груди какой-то маленький сверток, подошел к журналистке и, развернув оберточную бумагу, извлек длинный кусок тонкой материи нежно-сиреневого цвета – женский шейный шарфик или платочек.
– Вот, возьмите. Давно храню, не успел Аннушке своей подарить – так и лежал в шкафу.
– Ой, ну зачем вы, – замялась Анастасия.
– На-астя! – строго шепнул отец Василий, и девушка молча взяла подарок и накинула его на голову.
Отец Василий первым вошел в часовню. Свежеструганые, хорошо подогнанные доски источали аромат свежего дерева, а в воздухе еще витал запах свечей. На возвышении были установлены несколько икон, причем две очень старинные, видимо, кто-то в селе пожертвовал из прабабушкиных.
И только через два часа, когда молодой парень-якут в лихо сдвинутой на затылок кожаной ушанке вез их через вечернюю тайгу на гусеничном вездеходе, отец Василий обратил внимание, что Настя накинула на шею подарок Прохора Петровича.
– А тебе идет сиреневый цвет, – с улыбкой проговорил он.
– Спасибо.
– Береги его. Это не только подарок от чистого сердца, это еще и подарок на пороге храма… Знаешь, Настя, давно хотел тебя спросить. Фамилия Бестужева? Ты случайно не из потомков известного декабриста?
– Поймали все-таки! – смущенно рассмеялась девушка. – Увы, Бестужева – всего лишь псевдоним. И нечего улыбаться! Обычный маркетинговый ход. Фамилия журналиста и телеведущего должна продаваться, а продается то, что привлекает внимание. Хотя зачем я вам это объясняю? Вы наверняка сейчас думаете, что я своей настоящей фамилии стыжусь, что это предательство в угоду дешевой славе и все такое прочее.
– Отнюдь, – усмехнулся отец Василий. – Я все прекрасно понимаю, просто хотел уточнить, а ты вспылила.
– Вспылила, – проворчала девушка, но в ее голосе сквозило облегчение. – Вспылишь тут с вами. Не знаешь, что сказать и как себя вести. Смешно, да?
– И все же, как твоя настоящая фамилия?
– Титова.
– Странно, на мой вкус, так и с фамилией Титова можно в эфир выходить.
– Скажите, отец Василий, – после некоторого раздумья спросила Бестужева, трясясь на жестком боковом сиденье в кузове вездехода. – А что вы о Прохоре Петровиче думаете?
– Сломленный человек. Много тяжелого на его долю выпало. Кроме веры, ничего у него теперь и нет. Бог его уберег. Ведь он мог и спиться, и руки на себя наложить.
– Мне тоже он показался странным. Ни за что не поверила бы, что он в прошлом полковник. И говорит как-то странно, и взгляд какой-то отрешенный…
В Онотаве отец Василий отправил журналистку поговорить с геологами, а сам отправился в небольшое поселение промысловиков. К сожалению или к счастью, выяснилось, что в поселке отец Федор не появлялся. Двух детишек крестить привозили к геологам, где священник освящал помещения и отслужил службы по погибшему месяц назад водителю партии. Нашли они и водителя, который привозил священника на таком же вездеходе из Николаевского, и каюра, отвозившего его в Рыбачий. Ничего интересного и подозрительного выяснить не удалось. Таким же безрезультатным оказался визит в Рыбачий, а затем и в поселок Унутук.