67 
— Я не знаю, какая марка, но он, безусловно, есть.
Они обговорили кое-какие детали, попутно допив бутылочку, и в заключение разговора Бах спросил:
— Вам известно, куда вы направитесь сейчас?
— Конечно, — с почти естественной беспечностью ответил Сверидов, — в ночной клуб «Центурион».
— Прекрасно. А почему вы направитесь именно туда?
— А вот сие для меня тайна. Просто получена такая наводка.
— И что вы там намерены делать?
— Безобразничать, — сказал Влад и выпил рюмку водки. И опять не закусил. — Безобразничать как можно основательнее. Чтобы приметили. Поверьте, уж что-что, а бесчинства выходят у меня особенно вдохновенно.
Бах пристально посмотрел на Свиридова и наконец еле заметно кивнул...
* * *
Эти хождения по ночным клубам с вполне определенными целями — выловить того или иного человека или на шаг приблизиться к тому, чтобы достать его, — никогда не кончались добром.
Не исключение и то — предыдущее — свидание с Кардиналом в ночном клубе «Менестрель».
Встреча, которой не помнит Влад, — потому что взрыв, смявший вице-мэра Козенко, как тряпичную куклу, высвободил из камуфлета отравляющее вещество нервно-паралитического типа, и самого Кардинала Свиридов увидел уже на излете сознания.
Его отвезли в корпус областного управления ФСБ и водворили в подвальную камеру. Но там он оказался не один.
Человек, который оказался соседом по камере и товарищем по несчастью, считался погибшим, и об этом уже оповестили всю страну.
Это был подполковник Панин.
Нет надобности говорить, насколько озадачил Свиридова этот неожиданный поворот событий. Хотя осторожность и в этом случае не следовало признавать излишней. Того же мнения был подполковник Панин, которого подставили точно так же, как Свиридова.
— Из болтовни никогда и ничего хорошего не выходило. Откуда я знаю, что тебя нарочно не подсадили ко мне? — сказал он.
Впрочем, лед недоверия оказался вскоре сломан, и угодившие в капкан поделились друг с другом своими соображениями о том, что же все-таки произошло с ними и кто и с какими целями прокручивает такую изощренную комбинацию.
И пришли к выводу, что Кардинал по каким-то причинам просто собирается исчезнуть навсегда, убедив всех в собственной смерти. А так как Кардиналу умирать по-настоящему ни к чему и недосуг, то он определил на роль собственной персоны Владимира Свиридова.
Но почему именно его?
Потому что фигура Свиридова в роли Кардинала выглядит довольно-таки удобоваримо, это понятно: все-таки бывший офицер союзного ГРУ, весьма зловещее прошлое в глазах постсовкового обывателя. Но этого недостаточно.
И когда Свиридов потребовал у пришедшего Бондарука устроить ему встречу с таинственным террористом, Бондарук принялся смеяться.
— Я понимаю, что он как-то не особо жаждет сюда спускаться, — сказал Влад, — но все же...
— Почему же не жаждет? — проговорил Бондарук. — Хочешь увидеть Кардинала, посмотри.
Обернись — и посмотри.
Свиридов машинально повернул голову и увидел выплывшее в полосе света улыбающееся лицо подполковника Панина...
Все перемешалось в голове Свиридова: смерть Козенко, Кардинал, подполковник Панин.., и вдруг трагически убранный с арены действий, безвинно пострадавший сотрудник ФСБ оказывается тем самым — неуловимым, непостижимым, вездесущим супертеррористом.
— Значит, ты и есть Кардинал? — выдавил Влад. — Но зачем тогда весь этот маскарад?
— Ты знаешь, у меня слабость к театральным эффектам. Также, как, впрочем, и у тебя. Кроме того, всегда приятно услышать мнение о себе, так сказать, из первых уст. А теперь мы закончим так эффектно начатую и продолженную комбинацию. Кардинал является и исчезает навсегда.
План Панина оказался прост: он устраивает очередной теракт, при котором погибает Свиридов, его опознают — опознают как Кардинала и объявляют во всеуслышание, что великий террорист мертв. Вероятно, его и его правую руку Фокина убили собственные сообщники. Вот и все. Все гениальное по-прежнему просто.
— Но почему я?
— Потому, мой дорогой Владимир Антонович, что мы уже имели счастье водить с вами знакомство. Несколько лет назад.., в «Капелле».
Когда мы выполняли особое задание в Чечне.
Впятером. Мы тогда были лучшими в России гроссмейстерами смерти. Ты, Фокин, Окрошевский, Виноградов и Чекменев.
— Но...
— Я числился там под именем Альберта Чекменева, капитана Главного разведывательного управления Генштаба, — отчеканил Кардинал. — Не исключено, что это и есть мое настоящее имя.
67 
