Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
57 
Вокруг, видная с высоты двадцати пяти метров, бурлит и меняет кожу Москва. Мы — пятеро кровельщиков — выглядим мелкой бандой, мы трусливо шныряем в прифронтовой полосе, изредка постреливая из кустов, пока на поле битвы сшибаются огромные танковые армии. Справа и слева от нашего здания делаются настоящие большие дела. Пятиэтажные хрущевки разрушают целыми кварталами, на их месте возводятся «лужковки», просторные семнадцатиэтажные хоромы, жилье нового тысячелетия. Повсюду башенные краны до небес, динозавры-бульдозеры и целые легионы рабочих, все до единого — черноголовые азиаты. Одна из новеньких башен почти готова, и сверху, с крыши ее, до нас доносятся крики и смех. На фоне алюминиево-серого неба появляются маленькие узкие фигуры, в руках — точно такие же газовые горелки. Коллеги, думаю я. Тоже катают кровлю, только мы — на высоте двадцати пяти метров, они — на высоте семидесяти. Технология, впрочем, идентична вплоть до мелочей.
Егорыч тоже замечает веселье. Сплевывает желтой слюной закоренелого курильщика.
— Ишь, — бормочет он. — Ржут, бляди.
Ему шестьдесят, он тихий, молчаливый, озлобленный человек-уксус. Всю жизнь провел на низкооплачиваемых физических работах, — но не выбился, как Петруха, в бугры, по причине лени и дурного характера, — или, может быть, есть еще какие-то сложности, мне неизвестные. Небольшое количество амбиций — а ведь даже самый вялый и бесталанный имеет свои амбиции — Егорыч сублимирует в ругань. «Блядь» — его универсальная характеристика для любого живого существа. «Блядью» не является только сам Егорыч и его собеседник. Например, если Егорыч говорит со мной, в качестве «блядей» фигурируют остальные члены бригады, — но, отойдя от седого трудяги, я тут же сам превращаюсь в «блядь», а Равиль, подошедший, чтобы прикурить, наоборот, переходит из категории «блядей» в категорию собеседников Егорыча. Таким образом, весь объективно существующий мир для Егорыча определяется как «блядство».
Бугор Петруха тоже отрывается от работы и смотрит вверх — на источник веселья.
— Все это хуйня, — говорит он. — Новую кровлю катать — это не работа. Санаторий. Голая панель! Клади да катай. В позапрошлом году катали техникум в Черемушках — две тыщи метров за четыре дня накрыли. Гасите горелки, обедать пора.
Я молчу. Я знаю цены. Кровли в новостройках катать легко, но строительные концерны нанимают на работу исключительно гастарбайтеров. Сто долларов в месяц и никакого трудового законодательства. Оторвало руку — ступай себе, мирный декханин! Вот телефон, позвони в Душанбе, пусть родственники заберут тебя на твою пахнущую персиками родину.
А мы — и Моряк, и татарин Равиль, и Егорыч — местные, имеем паспорта с регистрацией, право на работу, и нам платят немыслимые для таджикских парней триста пятьдесят долларов в месяц, и в наших трудовых книжках стоят соответствующие печати.
Мы легальные пролетарии. Если кто-то из нас свернет себе шею или обожжет лицо — хозяин фирмы, разумеется, не станет платить пожизненную пенсию, но всегда подкинет на лекарства сотню-другую.
Раз в неделю он приезжает к нам — нелюбезный чувак с красными от недосыпа глазами. Лёня. Кормилец, шеф, жадный буржуй, отец родной. По образованию гидрогеолог, по призванию — скупой рыцарь. Поднявшись на крышу и осмотревшись, он никогда не забывает сказать мне, или Моряку, или Равилю: «Работай аккуратно. Гробанешься — ни копейки не дам, ясно?! До больницы довезу, а дальше — сам…»
Лёня десять лет в бизнесе, он умеет считать. Содержание таджикского декханина требует хлопот и расходов. Декханин должен где-то спать и чем-то питаться. С объекта на объект декханина следует перевозить в машине с зашторенными окнами. Если декханину скучно, он пьет водку и ищет приключений, и для насаждения дисциплины среди декхан нужны физически крепкие надсмотрщики. Декхан выгодно нанимать батальонами и дивизиями, поселять в обширных потайных общежитиях или прямо на объекте, в вагончиках, и кормить из общих котлов. Такую роскошь могут позволить себе только большие строительные корпорации с миллиардными оборотами. Кроме того, существует государственная служба, контролирующая незаконную иммиграцию. Огромный штраф грозит всякому, кто использует на строительстве труд беспаспортных декхан. Леня не владеет корпорацией, у него маленькая фирма, и он пришел к выводу, что удобнее иметь дело с легальной рабочей силой.
57 
