14 
На своей волокуше он едет сквозь тайгу, пренебрегая идущей рядом дорогой. Повозка, этакий плот из натянутых на жерди оленьих шкур, хорошо скользит по траве, но не пригодна к путешествию по грунту.
Под короткой меховой курткой лежит двустволка. Никак нельзя знать, на кого нарвешься. Лйаал раньше брал двустволку, готовясь к охоте или отражению хищников, теперь в его лесах завелся другой опасный зверь – человек. Лйаал привык к его присутствию, но в этом сосуществовании ему всегда чудится опасность. И это при том, что Лйаал миролюбив и гостеприимен. И это несмотря на то, что русские переселенцы из ссыльных еще с семнадцатого века начали развивать в этих краях земледелие и прививать местным жителям сельскохозяйственные навыки.
Многие в деревне бросили охоту – старый промысел якутов. Еще только селясь по течению Лены, Вилюя, Олекмы и Алдана, его предки занимались исключительно охотой и рыболовством. Северные соседи разводили оленей.
Нынче же жители его деревни, состоявшей из семи домов, разводят лошадей и скот. Некоторые на своих сельхозучастках выращивают овощи, преимущественно картофель.
Амма, жена его, тоже подрядилась на это дело. Он ее не ругает, но и не одобряет.
Кюкюр зябко поежился. Лйаал, заметив краем глаза это движение, потянулся за курткой. Мальчик сам схватил куртку и набросил на плечи. Лето в этих краях нежаркое и короткое. Самое большее – плюс пятнадцать. Четыре дня из семи пасмурно, десять дней из тридцати – туманно.
У болота роится хищная мошкара.
Волокуша сворачивает прочь от болота, все глубже проваливаясь в зеленый сумрак тайги.
Сестра щедро напоила и накормила гостей, приказала мужу сгрузить на повозку Лйаала большой шмат оленины. Лйаал преподнес ей шкатулку из бересты, а ее мужу – расшитый чепрак. К этим сугубо эстетическим предметам он присовокупил подстреленную по дороге куропатку.
Лйаал все глубже увязал в дремотном покое. Его острый глаз не гнался за следом лося или косули, его чуткий слух оставлял без внимания треск ветки и уханье филина.
Но вдруг он резко вынырнул из вод забытья. Дремота рассыпалась сухой берестой.
Он тревожно посмотрел на сына.
– Слышал?
Вопрос был излишним, потому что Кюкюр, затаив дыхание, прислушивался к дальней дали, спрятанной за верхушками лиственниц и кедров. Сухой громкий звук повторился. Ни упавшее дерево, ни какое-либо животное не могло издать его. И словно в подтверждение догадки Лйаала грянула череда подобных звуков. Лавина выстрелов захлестнула на мгновение тайгу и, точно брызги водопада, рассеялась в ее сонной густоте.
Выстрелы доносились справа.
– Охотники? – спросил Кюкюр.
– Может быть. – Лйаал напрягал слух, но больше ничего не слышал.
Сам он намеревался обогнуть кимберлитовую трубку «Мир», как можно дальше отклонившись от нее. Лйаал не терпел людской суеты и шумихи. Выстрелы его насторожили. Это, конечно, могли быть охотники. Но кому могло прийти в голову охотиться неподалеку от котлована? По-звериному чуткое ухо Лйаала не просто определило характер звуков (он понял, что выстрелы боевые, но не стал говорить об этом сыну), но и примерное расстояние, с которого они доносились.
* * *
Оставив Кюкюра на волокуше за кустарником, Лйаал, движимый детским любопытством, выглянул из-за ствола ели. И тут ему в уши прянули два – один за другим – выстрела. Он вздрогнул и снова спрятался за ель. Раздвинув руками ее нижние ветки, он увидел на неширокой дороге «ГАЗ-66» с будкой, обитой листовым железом. На подходе к дороге, в кустах и рядом с машиной, лежали убитые. Всех их было человек пятнадцать. Лйаал не стал считать. Обагренные кровью гимнастерки одних заставляли думать, что это военные, скорее всего, конвой. Другие люди, одетые в ветровки, старые бушлаты и телогрейки, походили отчасти на заключенных. Одежда последних все же была весьма разношерстной, стрижка тоже не отличалась зэковским стандартом. Это навело Лйаала на мысль, что это либо взбунтовавшиеся рабочие с комбината, либо бандиты. Рядом с телами валялись обрезы и двустволки.
Лйаал высунул голову из-за ствола дерева. Потом выступил из тени и огляделся. Ни одного живого.
– Э-эй, – несмело позвал он.
В ответ ему ударила сквозная таежная тишина. Лйаал шагнул к дороге.
– Товарищ, – наклонился он к старшему лейтенанту, замершему в неестественной позе на обочине.
Рядом с офицером валялся автомат. Лйаал с жестоким любопытством дикаря смотрел в распахнутые глаза старшего лейтенанта.
14 
