Глава 6

Первым не выдержал я. Что, если этот садист больше вообще ничего не скажет? С него станется. И я так и не узнаю, что же они там «накопали» с Миколой. А главное, зачем Чехову понадобилось, чтобы завтра я не ходил в клинику? Утром мне было все до лампочки. Но теперь, немного оклемавшись, я уже жалел о содеянном, так как отчетливо осознавал, чем эта мнимая болезнь может для меня обернуться. Я приструнил разыгравшееся было воображение. Хочешь не хочешь, а положение срочно надо было спасать.

– Кстати, – я взял бокал с яблочным соком, задумчиво заглянул в него, но ничего интересного там не нашел, – ты что-то говорил о каких-то делах. Что бегали сегодня с Колей, вкалывали…

– Да, пришлось потрудиться, – благодушно подтвердил полковник и выпустил несколько колечек дыма одно за другим.

– Чехов, – сказал я с укоризной, – кончай тянуть кота за хвост. Попади еще ко мне в руки. Клизмами замучаю.

– Шантажист чертов, – проворчал полковник, сдерживая смех. – Так уж и быть, слушай. Как и что, рассказывать не буду, только факты. Щас только еще треснем для поддержки духа.

– Что, старина, все так плохо? – посочувствовал я, принимая стопку с «освеженным» содержимым.

– Чтоб нам всегда! – не уточняя, что именно и в каких качествах, Чехов выпил. – Для поддержки твоего духа, бедолага.

Ударение он сделал на слове «твоего», а «бедолага» произнес вообще с таким душевным надрывом, что я поперхнулся отравой, в народе именуемой «водкой», и надолго закашлялся. Чехов поспешил на помощь и исключительно из лучших побуждений хорошенько врезал меж лопаток. Но немного перестарался. Я полетел вперед вместе со стулом и, не желая пошло угодить физиономией в тарелку с пельменями, уперся руками в скользящую поверхность стола.

– Тяжелая у тебя рука, – высказался я сдержанно, обозревая в прямом смысле собственноручно учиненный на столе погром.

Пока мы сообща вытирали пролитые жидкости и по мере возможности разделяли перемешанные закуски, я имел возможность отдышаться, а полковник – подготовить свое выступление. Кое-как восстановив порядок и чистоту, мы вернулись на свои места. Полковник в волнении закурил еще одну сигарету, тогда как первая, прикуренная ранее, дымилась в пепельнице.

– Значит, слушай. О девочке твоей, кроме того, что она Катя, по-прежнему почти ничего не известно. Но это пока. И кое-что все же имеется. Но буду по порядку. Когда ты завалился спать, я разыскал Колю Кругленького, дал ему ЦУ, а сам погнал к тебе на работу.

– Зачем? – удивился я.

– Ты же говорил, что вчера тебя встречали. Вот я и рассудил, что, ежели эта красотка по каким-то нам пока неизвестным причинам на тебя так здорово запала…

Я обиделся.

– А ты не допускаешь мысли, что девушка в меня просто влюбилась?

– Допускаю, – легко согласился полковник, – но только как крайнюю версию и очень теоретически. Сам я ее еще и не видел, но, судя по твоим рассказам и эпитетам в ее адрес Миколы, думаю, что – только без обид – в любовь и прочие глупости эта милая стервочка верить перестала лет пятнадцать назад, а то и поболе. Возможно, конечно, что она помешана на почве секса или, как та Тамара, отлавливает мужиков, чтобы потом пользовать нашего брата на всю катушку, а после пустить в расход.

  34