Особенно,... 
95 
Переходя на «вы», Александр несколько смягчил тон, ожидая ответной реакции от депутата. И он ее дождался. Глаза народного избранника загорелись праведным гневом, вылившимся на голову коллеги, познакомившего его с несчастной девушкой.
Онищенко проговорил много нелестного в его адрес. Что касается второго участника ночного разговора, подслушанного фотографом, тот только пожимал плечами.
Марков коротко кивнул Евгению, как бы говоря, что разговор окончен. Большего от основательно вспотевшего здоровяка-депутата добиться было нельзя.
– На прощание скажу вам, что лучше всего вам будет позвонить по этому телефону и рассказать все то, что изложили нам, подполковнику Горюнову. А вот чего я не советую вам делать, так это звонить Штыку и сообщать о нашем визите. Это может стоить вам жизни. И помните, что я вам сказал насчет газет и телевидения. – Закончив наставление, Марков поднялся со стула, коротко бросил Евгению: – Пошли!
– Помните, вы обещали ничего никому не говорить! – робко то ли спросил, то ли потребовал от уходящего Онищенко.
– Ничего подобного я не обещал, – отрезал Александр, – я обещал вам обратное: что если бы вы оказались глупее, чем есть на самом дела, то мы, наоборот, напечатали бы в газете и сообщили Лимону-старшему о вашем пьяном разгуле в ту памятную для вас ночь.
– Но вы… – Петр Егорович поднялся из-за стола, молитвенно сложив руки.
– Лимону я звонить не буду, а насчет остального в основном зависит от тебя. Понял? Ну вот и отлично. Пошли отсюда, – опять бросил он Евгению и вышел за дверь, больше не обращая внимания на хозяина кабинета. Его товарищ последовал за ним, оставив подавленного чиновника наедине с самим собой.
Отдышавшись и вытерев платком потную лысину, он нажал селектор, вызвав секретаршу.
– Да, Петр Егорович, – робко спросила та, прикрыв за собой дверь.
– Меня сегодня ни для кого нет! – рявкнул он, и испуганная девушка, пробормотав повторно: «Да, Петр Егорович», выскочила за дверь.
Оставшись один, Онищенко достал из холодильника, встроенного за шкафом, початую бутылку водки, налил стакан и выпил его как воду. Выдохнул, скривив рот. После этой процедуры он поискал глазами, чем бы закусить, и не найдя, вновь открыл холодильник. Достал полуторалитровую пластмассовую бутылку с кока-колой и запил прямо из горлышка. Поставив ее на стол, рядом с остатками водки, Онищенко снова уселся на свое место. Давая выход эмоциям, со всего маху саданул кулаком по столу. Затем схватился обеими руками за голову, раскачивая ею из стороны в сторону.
* * *
Когда они покинули желто-коричневое здание, в котором размещалось районное управление по делам государственного имущества, оба невольно улыбнулись. Закуривая, мужчины остановились на крыльце.
– Дай мне твою трубку, – глубоко затягиваясь, попросил журналиста Марков.
– Лере хочешь позвонить? – передавая ему телефон, спросил Соколов.
– И ей тоже, – по своему обыкновению усмехнувшись, ответил его товарищ.
– Кому же еще? – полюбопытствовал журналист.
– Как ты думаешь, что сейчас этот гребаный петух делать будет? – вместо ответа, повернувшись к журналисту и весело глядя на него, спросил бывший офицер угрозыска.
– Ну, не знаю, отходить от общения с тобой будет.
– Я тебе скажу, что он делать будет, – ткнув трубкой в грудь Евгения, Марков принялся предрекать действия народного избранника. – Во-первых, действительно успокоится. А во-вторых, когда у него это получится, он бросится звонить владельцу «100 удовольствий», плюнув на все мои советы.
– Почему? – заинтересовавшись, задал еще один вопрос Соколов.
– Потому что Штыка он сейчас боится меньше, чем нас. Он видит в нем пока сообщника, который до этого уже один раз помог ему выпутаться из дерьмового положения, а мы вроде как опять хотим его туда засунуть. Думать логически он не будет. В этом я уверен на сто процентов. А едва он расскажет Штыку о нашем визите, как тот скорее всего примет решение избавиться и от нас, и от Онищенко. Он для Штыка такая же угроза, как и тот для него. Чуешь?
– Чую, – понятливо кивнул головой журналист.
– Наша задача – этого не допустить. И единственный способ, который я вижу, так это известить Антона Петровича о местонахождении интересующей его личности, то бишь Онищенко Петра Егоровича.
После столь подробного объяснения он набрал служебный номер подполковника. Трубку долго никто не брал.
95 
