Последние отзывы

  72  

– В болевую точку угодил… случайно.

– Может, ты бы его это самое… кончил? – невинным голосом спросила Лена.

Свиридов снял с себя крашеный парик, потер приклеенные фальшивые баки и произнес уже своим обычным голосом, а не тем петушиным фальцетом, которым он выкрикивал оскорбления и ругательства по адресу уже минуту как мирно отдыхающего Балакирева:

– Кончают – это, Леночка, в «порнухе». И так просто говорить об этом может только тот, кто ни хрена ни в чем не смыслит.

– А ты смыслишь? – обиженно проговорила Лена.

– Значит, и я тоже мало что смыслю, если связался с вашей группой антихудожественной самодеятельности. Ладно, поехали… похищенная.

– Антихудожественная самодеятельность? – промурлыкала Лена. – Ну-у… я думаю, ты сыграл свою роль не хуже, чем в театре.

– Только я не вижу смысла во всем этом театре.

– Ничего себе – он не видит смысла! Да я такого удовольствия, как сегодня, не получала даже тогда, когда под «коксом» трахалась с тремя парнями из «Гладиатор-шоу», – небрежно обронила Лена.

Владимир покосился на нее: соплячка соплячкой, хоть фигура уже почти и сформировалась, но в презрительном «взрослом» голосе время от времени проскальзывают почти детские интонации, а пару юношеских прыщиков на лбу не удалось свести и супернавороченными кремами, лосьонами и пудрами. И губы кривит обиженно, не попадая в образ много пожившей и знающей цену жизни опытной женщины.

– А ты правильно сделал, что вломил Доктору не по полной программе, – сказала Лена через минуту, когда они уже удалились от места батальной сцены километра на два. – Ему теперь такой милый разговор с папашей предстоит, что просто упасть и не встать!

– Упасть и не встать – в буквальном смысле? – насмешливо спросил Владимир.

Лена серьезно посмотрела на него, а потом строго выговорила:

– Да, в буквальном.

* * *

– Добрый день. Филипп Григорьевич?

– Да, – резко и грубо отдалось в трубке. – Кто это говорит?

– Вы меня не знаете и, думаю, после того, как я вам сообщу короткую информацию, не захотите узнать. Хотя смотря с какой стороны рассматривать проблему.

– Кто ты такой? Что мне голову морочишь? Мне некогда, мать твою!

И Котов, бросив трубку, повернулся было к прерванному просмотру футбольного матча на домашнем кинотеатре, но в этот момент телефон зазвонил снова.

Кашалот взял трубку и, колыхнув складчатым подбородком, рявкнул:

– Слушаю!

– Совершенно напрасно бросаете трубку, Филипп Григорьевич, – прозвучал в трубке все тот же спокойный и уверенный мелодичный баритон, – дело в том, что я хотел бы передать вам привет от вашей дочери. Если не ошибаюсь, а я не могу ошибаться, она еще не возвратилась домой. Вернее, ни на один из ваших домов, квартир и загородных коттеджей.

Огромное, неповоротливое тело Котова прошило словно током.

Он подскочил в кресле с упругостью и живостью стройного двадцатилетнего парня, а потом взмахнул рукой и, стараясь говорить спокойно, произнес:

– Что с ней?

– Она пока что гостит у нас. Надеюсь, это не будет продолжаться долго. Вы не представляете, как нынче дорого кормить и содержать современную и избалованную молодую девушку. Впрочем, о чем я? Уж кому-кому, а вам прекрасно это известно.

Филипп Григорьевич молча облизнул губы. Потом посмотрел на окаменевшего в углу руководителя его охраны Медведева и выговорил:

– Ты что, мужик, совсем поехал с катушек? Ты что, меня шантажируешь? Да я тебя из-под земли достану и медленно на клочки порежу и землю удобрю. Ты на кого батон крошишь, баран?

– Я думаю, вам не стоит разговаривать со мной в таком тоне, Филипп Григорьевич. Я прекрасно знаю, что вы влиятельный и богатый человек. Иначе зачем мне просить у вас… в порядке дружеского безвозвратного заема… один миллион американских долларов ноль ноль центов?

– Да ты что, сука? – теряя самообладание, взревел Котов. Уважаемому бизнесмену часто приходилось «стричь» на бабки своих почтенных коллег по коммерческо-бандитскому цеху, но чтобы деньги вымогали у него – нет, с такой наглостью Филипп Григорьевич еще не сталкивался. Это же полный беспредел!

Филипп Григорьевич мог бы еще много распространяться на темы из серии «пасть порву, моргала выколю» и что он вертит на своем мужском достоинстве весь город вместе со спецслужбами, прокуратурой и ГИБДД, но его оборвали самым непочтительным и ледяным тоном: – Я думаю, что угрозы не делают вам чести. Если вы хотите увидеть труп вашей дочери в одном из мусорных контейнеров города, что ж… вам достаточно сказать еще несколько заковыристых ругательств – и я сам брошу трубку. Я не люблю, когда меня оскорбляют. Если же вы хотите вести деловой разговор, то попрошу вас немного успокоиться. Так волноваться вредно при вашей комплекции, глубокоуважаемый Филипп Григорьевич.

  72