Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
80 
Все еще впереди. Зачем спешишь?
– Мы преследуем особо опасного преступника, – с раздражением объяснил сквозь зубы Кулапудов. – Он коварен и может быть вооружен.
Грузин сокрушенно поцокал языком.
– Тем более куда торопиться. Нада ехать тихо-тихо. Или лучше свернуть.
– Свернуть?! – взревел Венька. – А ну, нажми на газ, или стрелять буду.
– Чем? – полюбопытствовал грузин.
Курсант осекся, зачем-то пошарил по карманам.
– Зачем такой нервный? – философски-спокойно рассуждал водитель. – Сейчас потихоньку, не спеша догоним.
– Не спеша? – не понял Венька.
– Дворами.
Парень чувствовал какой-то подвох в словах шофера. Настораживало безразличие мужчины. К тому же грузин замурлыкал неспешную песню под нос и притормозил, собираясь завернуть в узенький проулок. Ну уж дудки! Венька этого не позволит.
– Правильно он говорил: все вы, хачики, о своей шкуре лишь печетесь, – соврал Кулапудов.
– Кто говорил?
– Да тот, на мотоцикле. Так и сказал, «хачики». И еще придурками вас назвал.
– Этот? – взревел грузин.
– Конечно, этот. Кто ж еще?
Водитель с маху переключил на четвертую скорость. Машину дернуло.
– Зачем такой неваспитанный, а? Правду говоришь, поучить надо.
Сейчас быстро-быстро догоним опасный преступник. Только шапку держи, чтоб не улетела.
Венька машинально положил руку на ушанку дворника, однако потом вспомнил, что окна в машине закрыты.
Вот тут-то и началась настоящая гонка на выживание. Дома, деревья, люди – все понеслось в бешеном ритме, сливаясь в длинные цветные полосы. Встречные машины испуганно сворачивали на обочину, от греха подальше. Кулапудов увидел, как в одной из них, сложив руки у груди, тихо молились. Водитель обгонял автомобиль за автомобилем, проезжая на красный, часто сворачивая на встречную полосу. Однако преследуемый не становился ближе.
Мотоциклист оказался знатоком своего дела, Байкером с большой буквы. Он заметил погоню и выжал из своего «Харлея» все, что возможно. Улицы провинциального тихого городка Зюзюкинска никогда еще не видели таких скоростей. Мотоцикл неся как птица, с легкостью преодолевая в свободном полете все выбоины и ухабы. Кровь в жилах вином бурлила, выбрасывая на язык терпкий вкус опасности. Вокруг перестали существовать дорожные знаки, светофоры, мужики с полосатыми палочками, неистово свистящие в задымившиеся от натуги свистки. Пыль столбом летела из-под колес, застилая окна преследовавшей мотоциклиста «Ауди».
Венька вцепился побелевшими пальцами в сиденье, зажмуривая глаза в самые напряженные моменты. Водитель разошелся не на шутку.
Обидное слово заставило возмутиться горячую восточную кровь. Шофер вспомнил, что он горец, что отец его был горцем, и дед был горцем, и отец деда, и дед отца деда. Дальше родословная затуманивалась за давностью времен, отчего мужчина ограничился перечислением только этих предков. Оскорбление, нанесенное ему, потомку такого славного рода, темным пятном ложилось на всех пращуров. А настоящий горец не позволит неуважительного отношения к душам усопших.
Транспорт, особенно общественный, черепаший, страшно мешал, путаясь под колесами. Радовало только то, что и мотоциклисту тоже с ним приходилось туго. Бледный пассажир, Венька Кулапудов, опасливо скосил взгляд на спидометр и безнадежно простонал:
– Может, лучше дворами?
Бешено дергающаяся, как в конвульсиях, стрелка медленно подходила к отметке триста.
* * *
Да, Утконесовым достались не «Харлеи», но тоже ничего. «Сузуки».
Вот они оттянулись! Соревнуясь друг с другом в скорости, братья держали под контролем серебристую «Ауди», не упуская ее из поля зрения ни на минуту. Сердце колотилось, ухая, как в пустой бочке, гулко и громко. Маневренность мотоциклов была замечательной. Если встречались впереди небольшие пробки или очереди перед светофорами, парни без труда сворачивали на пешеходную часть, разгоняя прохожих. Люди вжимались в стенки, роняя сумки с рассыпающимся содержимым, тараща глаза на смертников, бросали вслед нелицеприятные слова. А братьям хоть бы что. У них впереди была цель, упускать которую они не собирались.
* * *
Похлестывая свободной рукой круп коня, Зубоскалин крепко уцепился за пояс милиционера, выискивая глазами злостного дурковеда и своих товарищей, преследующих его. Дирола гнало вперед не только желание поймать и обезвредить преступника, но и стремление вернуть сумку, в которой остался вдохновляющий и поддерживающий курсантов в трудную минуту лик капитана Мочилова десять на пятнадцать.
80 
