Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
66 
«Кто? Блондин?»
Такой вывод напрашивался сам собой. Недавний проигранный спор, потеря денег – все это должно было озлобить Ганина. Да и не просто озлобить – в бешенство привести!
Но если его финт с пиковыми в отношении Рублева был понятен, то зачем мочить Грунева? Не настолько он отмороженный, чтобы просто ради мести идти на такое! Хотя почему – нет? Показать тем самым другим авторитетам, что лучше с ним не связываться! Любого, мол, на место поставлю, будь ты хоть Крытый, хоть Леня Боксер! Один бабки вернет, второго просто замочу!
«Да, скорее всего, так и есть!» – признался сам себе положенец.
Об этом и о многом другом он размышлял, пока «девятка» летела в Комарово. Но прежде всего Григорий думал о том, что делать в сложившейся ситуации. Самое паскудное, что предъявить Ганину без веских доказательств он ничего не мог. И еще хуже того – может статься, что через два дня ему самому придется держать ответ. Да еще перед кем?! Ладно – братаны, про них речи нет, но погань всякая…
Крытый аж зарычал от злости, стиснув кулаки. Водитель, молчавший до сих пор, решился спросить:
– Григорий Иванович, я чем-то могу помочь?
– Спасибо, нет. Пока нет, – покачал головой Крытый.
«Нужно будет с командой Боксера поговорить. Кто там у него в помощниках?»
Григорий вспомнил лицо парня. Светлые волосы, серые, как у него самого, глаза.
Машина уже почти подошла к поселку, как ее обогнала летящая с воем «Скорая помощь». Следом за ней промчался милицейский «уазик».
Крытый помрачнел еще больше. Нехорошие предчувствия начали перерастать в уверенность.
– Давай не так быстро! – мрачно буркнул он. Василий глянул на него удивленно, сбавляя скорость.
«Похоже на то, что спешить нам уже больше не к кому!»
– Держись следом за «уазиком», не обгоняй его, – подсказал Крытый водителю.
«Девятка» свернула с шоссе вправо, на дорогу, ведущую к поселку. Два ряда тополей, как почетный караул, вытянулись вдоль дороги. Тумана не осталось и в помине. Солнышко господствовало на ясном синем небе. Его золотой диск висел как раз над макушкой одного из деревьев.
Крытый сразу обратил внимание на то, что слева, в глубине поселка, поднимается густой столб черного дыма. Как раз там, где был коттедж бригады Боксера.
Их нагнал густой звук сирены, заставляя прижаться к обочине. Мимо пролетела пожарная машина, следом за ней – вторая.
К самому пожарищу Крытый проехать не смог – проезд был забит служебными машинами. Кого только здесь не было: две пожарные машины, «Скорая помощь», милиция, МЧС.
– Останови, я выйду, – попросил Григорий. – Сам жди в соседнем проезде.
Он направился к толпе зевак, неизбежных в подобном случае. Среди них уже крутились вездесущие питерские журналисты.
– Дом-то на отшибе стоял, поэтому не сразу сообразили… – Молодой парень сунул микрофон под нос усатому мужику с простецкой физиономией и багровыми прожилками на щеках и носу.
– Там этот, как его… мафиози жил! – протиснулась к микрофону худенькая бабка из числа всезнающих. Такие старушки есть абсолютно везде – в любом поселке, в любом доме и даже, как правило, любом подъезде. Она таращила и без того пучеглазые зенки, тряся в возбуждении пустым бидоном. – Они тут всегда по двадцать человек приезжали!
– А вы, простите, живете рядом?
– Я молоком торгую и всех знаю!
– Само происшествие вы видели? Как вас зовут? Представьтесь, пожалуйста.
Бабка сразу поскучнела и бочком-бочком спряталась от греха подальше обратно в толпу.
Долго стоять Крытый не намеревался. Представив себе общую картину произошедшего, Рублев так же незаметно, как и появился, вернулся к машине.
– Что там, Григорий Иванович? – не удержался от вопроса Василий.
– Дрянь дело, – односложно ответил смотрящий. – Поехали домой, Вася.
Из того, что он услышал, Крытый понял, что в живых из бригады Боксера практически никого не осталось: несколько тяжелораненых в реанимации – вот и все!
* * *
Обратно ехали уже не так быстро. Крытый напряженно размышлял, что ему делать дальше. Не придумав совершенно ничего, решил пока попусту не ломать голову.
«Бог не выдаст – свинья не съест! – философски решил он. – Ничего, прорвемся! Главное сейчас – Катя! Не дай бог до нее доберутся! Было ведь уже так!»
От воспоминания о событиях двухгодичной давности опять заныло в сердце, и Крытый невольно попросил Василия прибавить скорость.
* * *
«Не волнуйся, я уехала с группой в Хельсинки. Когда ты выйдешь, мне не сказали, поэтому не знала, что делать!» Число, подпись. И внизу приписано и подчеркнуто: «Уехала одна!»
66 
