ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Невеста по завещанию

Очень понравилось, адекватные герои читается легко приятный юмор и диалоги героев без приторности >>>>>

Все по-честному

Отличная книга! Стиль написания лёгкий, необычный, юморной. История понравилась, но, соглашусь, что героиня слишком... >>>>>

Остров ведьм

Не супер, на один раз, 4 >>>>>

Побудь со мной

Так себе. Было увлекательно читать пока герой восстанавливался, потом, когда подключились чувства, самокопание,... >>>>>

Последний разбойник

Не самый лучший роман >>>>>




  9  

– Эй, ты чего? – весело упирался Воробьев, подозревая меня в очередном розыгрыше.

Но, когда увидел мое встревоженное лицо, сразу понял, что все достаточно серьезно, и сам поспешил завести меня в уголок потемнее.

– Выкладывай, что у тебя стряслось? – озабоченно спросил он.

– Это не у меня стряслось, это у тебя стряслось! Девушке вчера аппендицит вырезал?

– Ну, вырезал.

– Умерла она ночью, ясно?

– Как умерла? – Голубые глаза Николая сделались огромными и полными суеверного ужаса.

– Так – умерла! Внутреннее кровотечение. Головлев говорит, что было что-то неправильно зашито.

– Какого черта! Я что, аппендикс удалить элементарно не сумею! – возмутился Воробьев.

– Наверное, умеешь. Но она-то умерла!

– Слушай, либо я чего-то не понимаю, либо что-то здесь не так, – пробормотал потрясенный Воробьев и в задумчивости сел на подоконник. – Что теперь делать? – растерянно спросил он.

– Что делать – не знаю. Знаю, чего не делать. Не попадайся Штейнбергу на глаза – он тебя съест.

– Съест – не съест... Какая, к черту, теперь разница! – возразил Воробьев и раздраженно пнул батарею ногой. – Девчонку жалко, – сокрушенно продолжал он. – Совсем сопливая была. Симпатичная такая, наивная. Говорит: «Доктор, а это не больно?»

Сентиментальность моего друга была делом привычным и резко выделяла его из среды других врачей, ко всему привыкших и циничных до глубины души. Вдруг Воробьева будто осенило. Он спрыгнул с подоконника и потащил меня по коридору.

– Стой, ты куда? – попытался я замедлить стремительное движение порывистого Николая.

– Пойдем-пойдем! Она в морге, наверное. Должен же я посмотреть, что с ней случилось! Нужно же иметь, чем крыть против всех обвинений!

Мы помчались в морг, стараясь быстрее миновать все людные помещения клиники и никому не попасться на глаза. Спустились в подвал. На пороге морга сидел санитар Фесякин и играл в тетрис. Он на минуту оторвал глаза от игры и недоуменно спросил у запыхавшегося Воробьева:

– Вы куда?

– Туда, – невозмутимо ответил Воробьев, открывая дверь морга.

Фесякину, видимо, этот ответ показался исчерпывающим. Он кивнул головой и снова занялся высокоинтеллектуальной игрой.

Мы довольно долго бродили по моргу, заглядывая во все холодильники. Ни одного трупа не было обнаружено.

– Фесякин, – строго спросил я, нависая над увлеченным игрой санитаром. – А где тело девушки?

– Какой девушки? – равнодушно поинтересовался Фесякин, по-прежнему не глядя на меня.

– Которая сегодня ночью сюда поступила, – ответил я, отнимая тетрис.

Фесякин наконец поднял на меня свои наивные глаза и сказал:

– Не знаю.

– Привет! Ты тут дежуришь и не знаешь? – подключился к беседе Воробьев.

– Здрасте, – отпарировал санитар. – Откуда мне знать – я полчаса как заступил.

– А кто дежурил до тебя – может, он знает?

– Кто дежурил – тоже не знаю. Но можно по журналу посмотреть, – недовольным тоном ответил Фесякин и нехотя поднялся.

Он открыл ящик стола, в котором лежал один-единственный журнал, вынул, открыл и стал перелистывать страницы, выискивая нужную запись. Наконец он удовлетворенно хмыкнул и помахал в воздухе каким-то листком:

– Все – забрали вашу девушку родные. И вот – расписку написали, что претензий к клинике никаких не имеют.

– А кто труп выдал?

– Тут не указано, – со скукой ответил Фесякин и снова засунул журнал в ящик стола.

– Отлично! – глубоко вздохнул Воробьев и стал медленно подниматься по лестнице.

Мне показалось все это несколько странным, и поэтому я на всякий случай посоветовал санитару ничего о нашем визите не говорить. Он снова был погружен в игру и моих слов, видимо, уже не понимал.

Я догнал Воробьева в коридоре первого этажа. Он шел, повесив голову и что-то сосредоточенно обдумывая.

– Слушай, Николай! Иди-ка ты к себе и никуда оттуда не высовывайся. Будут вызывать к Штейнбергу – иди и не бойся. К тебе никаких особенных претензий быть не может. Настаивай на том, что вскрытие при тебе не производили, а труп родственникам выдали. Поэтому твоя вина не доказана. Сошлись на расписку родственников, что к клинике у них никаких претензий нет, понял? И как можно дольше тяни время – мы что-нибудь придумаем.

Оставив товарища в подавленном состоянии, я поспешил в регистратуру, чтобы поточнее узнать все сопутствующие этому происшествию обстоятельства. Уж, по крайней мере, о том, кто входил и кто выходил, там должны знать.

  9