Но солдатский ритуал на этот раз был, с одной стороны, немыслимо нарушен, а с другой – вполне подходяще дополнен. Впереди всех на старте стоял лайнер, в пассажирском салоне которого дожидались владельца парадные погоны. Офицерские, золотистые, с узким просветом и тремя маленькими звездочками на каждом. Кроме того – что было бы совершенно невозможным в любом другом случае, – среди провожающих были замечены молодые офицеры. Самый главный из них, старший лейтенант Бекетов, молодцевато отчеканил шаг по взлетной полосе навстречу ошалевшим химикам, за восемь шагов, как и положено, вскинул руку к кепке, в трех шагах от Мудрецкого остановился и доложил:
– Товарищ старший лейтенант! Граждане дембеля! Личный состав для торжественных проводов построен, транспорт подан, погода летная! Дежурный по аэродрому...
– Да ладно тебе... – несколько испортил торжественность момента до слез растерявшийся Юрий. Посмотрел на крутящийся радар, мигающие фонарики и негромко гудящие самолеты. Оглянулся через плечо: – Ребята, вы только гляньте – ну точно, как тогда в Энгельсе!
– Во-во, и я о чем! – негромко пробормотал Валетов. – Еще улетим не туда... Опять два месяца будем назад добираться.
– Ничего, выберемся, не впервой, – так же негромко подбодрил его Резинкин. – Если надо будет, я чего-нибудь угоню подходящее.
Простаков внимательно посмотрел на приготовленный для него «Руслан», слегка позеленел, с трудом сглотнул и спросил:
– А у вас там, того... пакетики предусмотрены? Не, ребята, может, и в самом деле – давайте-ка, что ли, на поезде, а?
– Спокойно, Леха, и взлетим, и сядем, – заверил его бывший взводный. Еще раз критически осмотрел аэродром. – Вот видишь: и техника тут все-таки поновее! Ну, пошли, что ли? Вперед!
И старший лейтенант запаса Мудрецкий – первый офицер-дембель в истории батальона – смело, как и полагается боевому командиру, повел за собой своих солдат.