56 
После еще двух бесплодных попыток подняться он понял, что принять вертикальное положение ему ни в коем случае не удастся, Ваня поудобнее уселся на землю и попытался восстановить в своей памяти последние события сегодняшнего дня.
– Нажрался я с утра – это точно… – хрипло бормотал Ваня, – помню, что пил… А с кем и сколько – не помню ни в какую… Вот помню, что пили из глубоких тарелок – стаканов не было… А с кем же пил-то? Бля-я… Нет, надо завязывать. А то так, в натуре, и вообще можно с катушек съехать…
Он снова огляделся. Покореженные машины, кровь, осколки стекол – все это прошло мимо его сознания либо показалось частью чудовищного кавардака, творившегося у него в голове.
– Так… Нужно вспомнить, где я пил, – морщась от мыслительных усилий, напрягся снова Ваня, – тогда все пойдет быстрее… Так… Я на работу пошел с утра. Значит, там и напился. О! – вспомнил Ваня. – Точно – у Петровича день рождения был… С ним и пил. Так… Нам поручили жмуриков отвезти в крематорий. К обеду жмуриков оформили и нам велели ехать…
Ваня закрыл глаза, потом снова открыл, потом закрыл опять.
– Это что же? – прошептал он, оглядываясь. – Мы все-таки поехали?.. А… А… Авария. Мама моя, как это получилось?.. Кровь на колесе… Мама моя… А Петрович-то где?
Ваня попытался подняться на ноги. На этот раз у него получилось. Он утвердился на босых подгибающихся ногах, покачиваясь от страха и непроходящего пьяного гула в голове.
– Петрович! – тихонько позвал Ваня, – Петрови-ич, ты где-е?..
Из-за неподвижного автофургона показался невысокий худой мужик, сияющий ленинской лысиной и голыми коленками – из одежды на мужике были только грязные семейные трусы. На выступающих его ребрах расплывался совсем еще свежий кровоподтек, а на лбу запеклась кровавая ссадина.
– А… – сипло выговорил мужик, увидев Ваню, – Фофан… Живой. А ты чего так одет-то?
– Н-не помню, – ответил Ваня, – а ты – чего так одет, Петрович?
– Жарко, – объяснил Петрович, – как бухали, я так и поехал – в таком виде… Ух и нажрались. Хорошо еще, что по дороге нигде ментов нет. А то бы влипли по полной программе…
– Т-ты… Видел? – Ваня ткнул рукой по направлению разбитого грузовика с окровавленным колесом.
– Видел, – хмуро отозвался Петрович и, нетвердо ступая, подошел ближе к Ване.
– И что нам теперь делать? – проскулил Ваня. – Там… кровь… Убился кто-то. Посадят же…
– Не пыли, Фофан, – проговорил Петрович, – чего обосрался раньше времени… Кто тебя посадит?
– Ну… Милиция…
– А где она? Где ты ее тут видишь?
– Н-нет.
– Вот именно. Пустырь тут. Дорога-то заброшенная – по ней мало кто ездит. А с трассы нас не видно. Этот крендель на грузовике еще долго тут простоит, пока его найдут. Свалим отсюда, и все. А фургон наш одному моему знакомому отвезем, он его за неделю исправит – никто ничего и не узнает. – Петрович говорил так разумно и осмысленно, что и не сказать было по нему, что он пьяный, только по размашистым неуклюжим движениям можно было определить и по тусклым глазам. Да по запаху перегара.
– А… это… Может, «Скорую помощь» вызвать? – неуверенно предложил Ваня.
– На хрена?
– Там, в кабине… Может, он живой?
– Ты совсем, Фофан, охуел? – осведомился грубый Петрович. – Да тебе молиться надо, чтобы он помер. Тогда свидетелей не останется. Короче – хватит трепаться, пойдем, поможешь мне…
– А чего… делать-то?
– Жмурики из фургона высыпались, падлы, – сказал Петрович, – сильный удар был, должно быть. А створки сзади мы плохо закрыли… Давай, быстрее. А то вдруг кто здесь поедет…
– Ага, ага, – согласно закивал перепуганный Ваня, вытер вспотевшее лицо мокрыми трясущимися ладонями и потрусил вслед за Петровичем, который, договорив, тут же развернулся и пошел к задней стенке автофургона.
* * *
– Все! – сплюнул сквозь зубы Борисыч, в очередной раз посмотрев на часы. – Сорок минут уже прошло, а этой суки все еще нет…
– Значит, и не приедет, – резюмировал переминавшийся с ноги на ногу Паша – ему уже поднадоело стоять на одном месте.
– Заткнись! – бросил ему Борисыч и повернулся к видневшемуся вдали «Мерседесу». – Давай сюда! – заорал он и замахал руками, сигнализируя.
«Мерседес» медленно стронулся с места.
«Вот он – момент, – мелькнуло вдруг в голове у Паши, – пока не подъехал этот толстый, кинуться на Борисыча, хоть на несколько секунд вывести его из строя – добраться до монтировки… А тогда уж и толстый пусть подъезжает. И тачку им всю разукрашу…»
56 
