Особенно,... 
7 
– Софико! Софико, поди сюда! – раздался из соседней комнаты надтреснутый мужской голос. Услышав его, девушка мгновенно прикрыла окно и легким движением выскользнула из комнаты.
– Иду, дядя Вахтанг! – Под высокими потолками огромной квартиры звонкий голос девушки прозвучал неожиданно гулко. Она быстро прошла по длинному коридору и, дойдя до середины, свернула в открытую дверь гостиной.
В дальнем углу просторной комнаты, казавшейся еще больше из-за того, что в ней почти не было мебели, горел камин. Рядом с ним в низком мягком кресле сидел одетый в длинный черный халат пожилой мужчина с проседью в густых черных волосах. На горбатом, типично грузинском носу у него красовались очки, а в руках он держал газету.
– У тебя там окошко открыто, Софико? – спросил мужчина.
– Уже закрыла, дядя Вахтанг, – с теплотой в голосе ответила девушка. – Я совсем ненадолго открыла, проветрить.
– Ничего, ничего, девочка, хочешь, так открывай. Мне сейчас, наоборот, слишком жарко стало. Софико, отгреби угли от решетки, – попросил Вахтанг.
Девушка послушно шагнула к камину, взяла кочергу и принялась отгребать угли. Камин был самый настоящий. Не дешевый муляж с искусственными бревнами, работающий от сети, а с живым огнем. Именно для того, чтобы в доме можно было устроить камин, дядя девушки и купил квартиру на последнем этаже.
Конечно, возни с камином было много, но девушка привыкла с пониманием относиться к причудам дяди. К тому же их у него было не слишком много, и право на них он, как она считала, заслужил. Впрочем, в этом ее мнение сильно расходилось с оценкой родственников, самые старшие из которых отказались от Вахтанга, еще когда он в первый раз, по малолетке, попал за решетку, а остальные со временем только поддерживали их в этом решении.
– Спасибо, доченька, – поблагодарил девушку старик. – И принеси мне еще сыру.
Девушка кивнула, вышла из комнаты и через пару минут вернулась с аккуратно порезанным сыром на блюдце. Поставив его на низенький столик, стоявший справа от дяди, она подняла на него глаза в немом вопросе – не надо ли еще чего? Пожилой грузин молчал, но отпускать девушку не спешил. Это было странно. София почувствовала, что дядя Вахтанг собирается о чем-то с ней поговорить.
– Сядь, Софико, – наконец произнес он, указывая девушке на стоящее рядом второе кресло.
Она села. Вахтанг снова замолчал, глядя на играющие в камине языки пламени. Девушка заволновалась. Может, у дяди что со здоровьем?
– С тобой все в порядке, дядя Вахтанг? – обеспокоенно спросила она, чуть подаваясь вперед. – Может быть, мне доктору Ревазу позвонить?
– Не надо, Софико, – решительно покачал головой Вахтанг. – Просто я поговорить с тобой хочу. Я, Софико, уже совсем старый стал. Скоро и помирать пора будет.
– Что ты, дядя… – громко и решительно запротестовала девушка. – Ты же сам мне рассказывал, что в нашем роду все мужчины жили долго! И твой отец, и дед Ираклий, и братья их! Да и мой отец…
Старик слегка поморщился. Он очень не любил, когда его племянница упоминала при нем о своем отце, его старшем брате, который отказался считать его родней.
– А тебе и шестидесяти не исполнилось! – закончила девушка. – Ты, дядя Вахтанг, еще совсем молодой!
– Ох, Софико, Софико, – тяжело вздохнул грузин. – Мои шестьдесят – это не то же, что у отца, деда или кого из братьев. Из них-то никто зоны и не нюхал, а я всю молодость по кичам да шизерькам провел, да и потом тоже. Полжизни, считай, за колючкой пробыл. Все здоровье мое там осталось. Так что, боюсь, мне долгожителем не стать. Ну да ладно, я сейчас не обо мне поговорить хотел, а о тебе. Ты – единственная из всей родни, кто меня помнит, кто от меня не отказался. Даже отцу наперекор пошла, а не бросила старика. Я перед смертью должен о тебе позаботиться, больше-то ведь некому. Сейчас ты ни в чем нужды не знаешь, но как помру, дело уже будет другое. Ты ведь молодая, тебе замуж надо. А что тебе в наследство оставить по-крупному – понятия не имею! Ну, дом этот, ну, машину, деньги… Впрочем, обожди…
Старик поманил девушку рукой, она наклонилась к нему, и он что-то зашептал ей на ухо. Зачем старику это понадобилось, было совершенно непонятно, ведь во всей огромной квартире, кроме них с племянницей, никого не было.
– Сумеешь правильно распорядиться, будешь очень богатым человеком, – закончил грузин уже громко, распрямляясь. – А главное – все тебя будут бояться! Это ведь важнее денег. Деньги – тьфу! Ерунда. Их я тебе и так много оставить могу. Но авторитет не завещаешь, всех корешей к тебе, как ко мне, относиться не заставишь. А с этим разговор другой будет. Я в это дело в девяносто восьмом все свои сбережения вложил! Была у меня тогда такая возможность. И думаю, я не прогадал.
7 
