60 
— Еще как! — Аптекарь был явно шокирован моим невежеством. — Как амулет, носимый на теле, клыки даруют благосклонность сильных мира сего. А уж сколько магических эликсиров из них можно сготовить! А ведь, помимо клыков, есть еще сердце — оно дает знание языка зверей и птиц, язык — он дарует удачу в любом споре, кровь — втертая в кожу, она защищает от ран и любого оружия. А уж глаза!
— Минуточку, — прервал его я (при упоминании о глазах я ощутил, что начинаю всерьез злиться). — Ты немного забегаешь вперед. Ты ведь не настолько наивен, чтобы полагать, что я подпущу тебя к моим зубам, хоть бы они были все в кариесе? Не говоря уже о сердце и прочих внутренних органах?
— Дело вот в чем, — развязно заявил аптекарь. — Триста лет назад граница города проходила по крепостным стенам. Но за прошедшие века Уважек разросся, и твое логовище оказалось, как бы это сказать, в городской черте. А Закон гласит — в городах люди неприкосновенны.
— То есть ты рассчитываешь, что в городской черте я не стану тебя жрать? — изумился я.
Аптекарь подтвердил, что именно на это и надеется.
— Что это за страна, где так верят в законы? — задумчиво спросил я, приподнимаясь на передние лапы и сладко потягиваясь.
Я еще не решил, что с ним делать. Но мне не хотелось, чтобы он привел сюда толпу магов из города, красные башенки которого теперь отчетливо виднелись среди осыпавшихся кустов, в долине под горой. Или дождался, пока я в очередной раз усну, и довел до конца свою стоматологическую операцию. Конечно, я мог бы просто улететь подальше в горы, на другое место. Но проблема в том, что мне нравилось именно это. Само пребывание здесь прибавляло мне сил и улучшало настроение.
— Короче, так, — сказал я, все обдумав. — Слушай и мотай на ус. Ты валишь отсюда и больше не возвращаешься. И никому обо мне не говоришь. А если снова сюда припрешься ты или кто-то другой, то прежние условия дани объявляются устаревшими. Будете выплачивать дань аптекарями. Начнем с тебя. Усек?
— Ага, — послушно закивал парень, зашнуровывая средневековый ботинок и поднимаясь на ноги.
— Теперь проваливай.
— Так точно.
«Что-то слишком легко он согласился», — подумал я.
Аптекарь был уже метрах в десяти, когда я увидел, что его сумка с инструментами осталась валяться в листьях.
— Эй, ты сумку забыл!
— Ничего, я ее потом заберу, — крикнул он.
— Когда это «потом»?! — заревел я. — Мы о чем договорились?!
Парень бросился бежать.
Я дыхнул ему вслед огнем. Сам не знаю, как получилось. Видимо, рефлекторно.
Попал я в него или нет, и что дальше стало с окружающим лесом, я уже не узнал. Багровое пламя полыхнуло до неба, ослепило меня, и в тот же миг что-то тяжелое обрушилось на затылок. Я упал мордой в листья, а когда проморгался, обнаружил под собою мокрую, ярко-зеленую траву.
— Очнулся! — раздался над головой зычный голос Валенка. — Наконец-то!
Вокруг снова был лес — и опять другой. Над верхушками деревьев розовело небо, сквозь ветви пробивались золотистые лучи. Черные стволы и еловые лапы тонули в прозрачном голубоватом тумане. Видимо, было раннее утро, часов пять. Мир выглядел умытым и обновленным, легко дышалось, как всегда после грозы. Можно подумать, я никуда не летал, и мне все приснилось.
Я приподнялся и сел. Ничего не болело! Ни голова, ни грудь. Чувствовал я себя великолепно. Ничто не напоминало о том, как прошлой ночью я упал в ельник с высоты нескольких километров, сломал ребра и разбил голову. В этот миг я в самом деле ощутил некоторую благодарность незнакомому «врачу» — если не за спасение, то за исцеление точно.
— С пробуждением, — послышался рядом голос Грега.
Оба они стояли рядом и смотрели на меня сверху вниз.
— Приветик, ребята, — сказал я им с дурацкой, счастливой улыбкой. — Вы что тут делаете?
Валенок резко нагнулся, схватил меня за грудки и встряхнул.
— Мы тебя всю ночь искали, сволочь! А он тут на травке отдыхает!
— Отпусти его, — приказал Грег.
Он был как-то непривычно суров.
— Посмотри мне в глаза! — обратился он ко мне. — Помнишь, кто ты?
— Вроде да, — удивленно ответил я. — Горан Ужас… Тьфу, черт. Грег, не задавай глупых вопросов!
— Ладно, хоть мозг не поврежден. А что с тобой случилось ночью, помнишь?
— Э… По большей части.
— Тогда рассказывай. И ничего не упускай.
60 
