ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Леди туманов

Красивая сказка >>>>>

Черный маркиз

Симпатичный роман >>>>>

Креольская невеста

Этот же роман только что прочитала здесь под названием Пиратская принцесса >>>>>

Пиратская принцесса

Очень даже неплохо Нормальные герои: не какая-то полная дура- ггероиня и не супер-мачо ггерой >>>>>

Танцующая в ночи

Я поплакала над героями. Все , как в нашей жизни. Путаем любовь с собственными хотелками, путаем со слабостью... >>>>>




  111  

«Ну и ну! – покачал головой отец Василий. – Так говорит, словно это он мне место под солнцем выделил».

– Ты головой не качай! – повысил голос Тимофеич. – А не веришь, у Николаича спроси, он подтвердит. Такой же пес смердючий был, точь-в-точь как ты. А теперь челове-ек! И работники его уважают, и я ценю. Вон в прошлом годе даже тулуп ему свой подарил. Хорошая вещь, добротная, сейчас таких не делают. И отцу моему служил, и мне, а теперь вот и Николаич носит не нарадуется.

«Заманчивую перспективку ты мне обрисовал», – задумчиво ковырнул навоз лопатой отец Василий.

– Что скажешь?

Отсюда отец Василий запросто мог достать его лопатой. Он представил, как пройдет широкое лезвие вдоль горла, разрывая сухожилия и хрящи гортани, и даже зажмурился.

– Заманчиво, – глянул он в небо. – Даже не знаю, что и сказать.

– Ничего-ничего, я не тороплю, – поднялся с корточек Тимофеич. – А что кнутом тебя немного поучил, так ты не обижайся. Для твоей же пользы. Вон Николаич не обижается, понимает, что это не со зла. И ты не обижайся. Ну, давай, работай. Не буду мешать.


* * *


С работой отец Василий управился к следующему полудню – на полдня раньше срока. Время от времени он приостанавливался и прислушивался, надеясь понять, куда сунули остальных, но никаких намеков на судьбу Исмаила, Петра и Марины не обнаружил.

А потом пришел Николаич. Он подогнал «Беларусь» и отгреб выброшенный во двор навоз в сторону, а затем, знаками отогнав отца Василия в глубь коровника, быстро отомкнул цепь и перецепил кольцо на крюк трактора.

– Вперед! – распорядился он и полез в кабину.

Отец Василий подобрал цепь и пошел вслед за медленно едущей «Беларусью», старательно вглядываясь в то, что его окружает. Шесть выстроившихся в ряд коровников, засыпанный навозом и соломой двор, зеленый строительный вагончик, огромный стог прошлогоднего сена, хозяйский особняк с наветренной стороны… В общем, хутор. Нормальный кулацкий хутор со всеми прибамбасами, включая батраков. Точнее, рабов.

Трактор отъехал за последний коровник, остановился, и в груди у отца Василия все аж зашлось от радости. Впереди, метрах в десяти от него сидел на земле… Исмаил.

– Салам алейкум, Исмаил! – заорал священник. – Здорово, братишка!

Исмаил вздрогнул и повернулся к нему. Отец Василий опешил. Правая половина лица муллы представляла собой сплошной синяк, а глаз заплыл до состояния узенькой, обрамленной багровой опухолью щелки.

– Иди к нему, – распорядился Николаич и, дождавшись, когда священник отойдет от трактора, отцепил кольцо цепи и быстро примкнул его к стоящему рядом столбу.

– Как ты, братишка? – обнял муллу отец Василий. – Кто это тебя? Тимофеич?

– Куда ему? – попытался усмехнуться Исмаил и скривился от боли. – Он себе двух новых нукеров завел, взамен тех, что мы тогда отоварили. Вот они и постарались.

– За что?

– Жить на цепи отказался. Я не собака. А уж работать – тем более. Я не раб. И я не вещь.

Исмаил внимательно оглядел священника.

– А тебя, я вижу, не тронули.

– Я работал, – краснея, признал отец Василий.

– Христианское смирение? – язвительно усмехнулся Исмаил и охнул от боли.

– Да, – кивнул священник.

Подошел Николаич.

– Ты, – ткнул он черным от мазута пальцем в лицо священнику. – Будешь старшим. Если маленького работать не заставишь, тебя накажут. Жрать сегодня вам принесут. Срок для ямы под фундамент два дня. Сегодня считается. Понял?

– Понял, – кивнул отец Василий. – Сделаем.

Исмаил презрительно фыркнул.

Николаич внимательно на него посмотрел и отошел.

– Руки-ноги целы? – спросил отец Василий. – Не переломали?

– Целы, – выдавил Исмаил и вдруг буквально заполыхал от ярости. – Никогда им этого не прощу! Каждый мне ответит!

– Нельзя так, Исмаил, – покачал головой священник. – Ненависть иссушает.

– Ты не понимаешь, друг, – неожиданно сбавил тон мулла. – Только достоинство делает нас людьми. Иначе какие мы, к шайтану, люди? Без достоинства мы животные. Понимаешь?

– Достоинство и ненависть – не одно и то же, – снова покачал головой священник. – Ты меня, Исмаилушка, извини, но ты еще слишком молод, если не понимаешь этого.

– И что же нам теперь, на этих козлов за помои пахать?

– Почему? – улыбнулся отец Василий. – Я здесь задерживаться не собираюсь. Сегодня же и уйдем.

– Как?!

Отец Василий встал и подошел к столбу, к которому их обоих приковали. Это был обыкновенный, черный от времени сосновый электрический столб – их неизвестно откуда и неизвестно куда тянулась целая череда, длиннющая линия от горизонта до горизонта. Проводов давно не было – срезали, возможно, тот же Тимофеич это и сделал.

  111