— После этого, пожалуй, полюбишь спортивные новости, — пробормотал Влад и иронично покосился на вылупившего глаза Архипова. — Я вот только одного не могу понять: зачем этому Лукинскому, у которого по дому шныряют целые косяки девочек в амуниции Евы.., зачем ему эта взбалмошная Наташка, да еще при том, что из-за этого я должен убить его?..
* * *
— Ну кого там еще несет? — раздался недовольный голос, и в комнату стремительно вошел невысокий толстый мужчина с обширной лысиной и блеклыми, припухшими спросонья голубыми глазками. И в данный момент эти глазки свирепо смотрели на Архипова.
— Мне позвонили прямо с пропускного пункта.., через Келлера, конечно, что ты, Архип, приехал с совершенно сумасшедшим видом и срочно потребовал пропустить тебя ко мне. — Лукинский плюхнулся на диван и, по-видимому, абсолютно не замечая скромно стоящего у входного занавеса Влада, продолжил свою гневную тираду:
— Ну, если ты скажешь, что эта сумасбродная Наташка сбежала вместе со своим гапоненковским болваном, то я те…
— Да, что-то наподобие, — отозвался Владимир.
Бесцветные глазки Лукинского обратилась к Свиридову доселе не удостоенному внимания хозяина дома и, натолкнувшись взглядом на его неподвижную фигуру, словно высекли из нее искры, как из каменного столба, и эти искры яростно засверкали в испепеляющем взоре Михаила Борисовича.
— А что это за болвана ты сюда приволок? — медленно повернувшись к Архипу, произнес он. — Келлер сказал мне, что с тобой какой-то новый остолоп.., как будто мало старых. Но я думал, что ты оставишь его где-нибудь, чтобы он подождал снаружи.
— Вы на редкость проницательны в характеристике моей скромной персоны, Михаил Борисович, — сказал Свиридов. — Но в данный момент это настолько несущественно на фоне обуревающих нас проблем, что я не мог остаться подождать господина Архипова в круглой комнате, скажем.
— Вы что, издеваетесь, мать твою? — гневно завопил Лукинский. — Какого черта вы тут делаете?
В момент этой гневной и довольно бестолковой тирады глаза Лукинского проницательно ощупывали Свиридова, и тот понял, что этот фейерверк образцово-показательной злобы только маска, ширма, за которой прячется вдумчивый, осторожный и серьезный человек.
— Я не думаю, что вам знакомо мое имя.
Поэтому не вижу особой необходимости пока его называть. Но я пришел спросить у вас совета по серьезному и очень близко касающемуся лично вас, Михаил Борисович, делу.
Лукинский закрыл уже было гневно перекосившийся рот и приблизился к Свиридову.
— Говорите, — наконец сказал он уже явно спокойнее и сосредоточенней. — Кто вы такой?
— Я хотел бы предложить вам маленькую сделку. Думаю, что она будет вам выгодна. Потому что если дело выгорит, вы получите в целости и неприкосновенности собственную драгоценную персону.
Лукинский буквально задохнулся от изумления и ярости: как, какой-то человек, которого он вообще впервые видит, едва ли не открытым текстом угрожает ему, банкиру Михаилу Лукинскому, и где — в его собственном загородном особняке, напичканном охраной, как мышеловка сыром. Но он не успел ничего сказать, потому что его странный собеседник присовокупил к своей дерзкой речи слова, от которых вся кровь бросилась ему в лицо и стало жарко…
— А в довесок, — Свиридов сделал внушительную паузу и покачал перед носом Лукинского поднятым кверху указательным пальцем, — вы получите голову милейшего господина Гапоненкова Алексея Алексеевича, который, в свою очередь, заказал мне вас и даже заплатил вперед половину гонорара…
Глава 10
НАСТАВЛЕНИЯ ОТЦА ВЕЛИМИРА
Влад открыл глаза и слабо взмахнул рукой, собираясь отогнать рой на редкость назойливых мух, с мерзким жужжанием кружащихся перед его глазами. Но через несколько секунд в голову вступило смутное ощущение, что здесь явно что-то не так, потому как откуда взяться мухам в начале марта?..
— Сильно она меня шарахнула, — сказал Влад и уронил голову на подушку, поскольку в придачу к виртуальным мартовским мухам в его глазах появилось склонившееся над ним лицо Наташи.
— Ты бредил, — сказала несуществующая Наташа, — тебе приснился страшный сон. Какая-то капелла, какой-то Платонов.., а еще ты говорил об Антарктиде и почему-то о Дудаеве.
— Я же сказал.., сильно шарахнула, — встревоженно откликнулся Влад и приложил пальцы к гудящим вискам. В разбитом затылке снова пульсировала изматывающая, словно перемалывающая его мозг грубыми зубчатыми колесами боль.