58 
Скупая мужская слеза поползла по щеке полковника Тода Мартина. Он украдкой смахнул ее и чуть-чуть даже всхлипнул. Застывшие в замешательстве здоровые натовские военные с вниманием слушали проникновенную речь Валетова.
– Наши чилдрен и ваши чилдрен, – продолжал разошедшийся Фрол, размахивая над головой ручками, – несмотря на флаги, должны рисовать флауэрс энд мирный хаус. И никакой война. Йо. То есть я хотел сказать: миру – мир, а пису – пис.
В отличие от растрогавшегося Мартина Стойлохряков не плакал. Он подошел, остановил Валетова легким похлопыванием по плечу, так что при этом он едва по колено не вошел в землю, и заставил его прекратить, извиниться перед соперниками и медленно удалиться в сторону, не привлекая к себе внимания, попросту пойти на три буквы.
Подойдя к каждому, Фрол пожимал руки:
– Экскьюзми, пардон, извините меня, извините, – горячо тряс он руку немцу. – Данке шон за ваши пэн, пису – мир, а миру – пис. Всего доброго.
Стойлохряков с удивлением наблюдал, как лица западных гостей светлеют, понимают они все-таки искренние извинения. После чего комбат подошел к Валетову и так на ушко, едва пригибаясь, сообщил ему о собственных мыслях. Смысл их сводился к тому, что если завтра Валетов устроит очередную выходку, то придется ему, бедняге, послужить на месяц дольше.
– А что будет завтра? – затаился Фрол.
– Учения, – тихо-тихо произнес комбат, – очень важные и очень серьезные. И если ты сделаешь какую-нибудь гадость, то я постараюсь концовку твоей службы превратить в весьма неприятное занятие.
Фрол и так не помнил, когда ему здесь было больно уж приятно, но промолчал и с понурой головой отправился в палатку на свое место отдыхать.
– А все-таки надо было аккуратнее ленточки цветов переклеивать, – размышлял Валетов. – Ведь российские, английские и французские флаги состоят из одних и тех же цветов. Только порядок разный. Надо уметь работать с липкими ленточками. Да только как все ладно провернешь, стоя в лесу, в полумраке с трясущимися руками. Интересно, как они вообще поначалу поверили и никакого подвоха не обнаружили? Эх! Если бы не эти западники! Сейчас было бы у нашего взвода первое место. А так ничего хорошего не получилось. Не надо было меня на спортивное ориентирование посылать. Не надо.
Глава 5
УЧЕНИЯ
В отличие от обычного подъема по тревоге, когда все солдаты знают заранее не только ночь, в которую состоится совершенно ненужное событие, но и примерное время, благодаря чему они успевают заранее встать, одеться и лечь уже в сапогах на свои койки, для того чтобы сразу же выбежать, как только роту поднимет дневальный, в ночь перед учениями случилось пренеприятнейшее обстоятельство. Никто заранее предупрежден не был.
Четыре армейских грузовика подъехали к полянке и одновременно вдарили в клаксоны. Под гул импровизированной сирены лейтенанты поднимали громкими криками личный состав, нагнетая жопность ситуации.
Все четыре взвода собирались в жуткой спешке и темноте. Если бы не уложенные рядом с койками форма и общевойсковые защитные комплекты, не избежать бы паники и полной неразберихи. Но армия, она на то и армия – безобразна, но единообразна и по возможности упорядочена.
Каждый взвод забрался в свою машину, и колонна двинулась в район учений.
Бодрые и совсем не пьяные Стойлохряков и Мартин глядели за ходом погрузки и делали пометки в блокнотах. Практически все четыре подразделения уложились в штатный норматив и были готовы к выдвижению. Отпустив машины с солдатами и вооружившись фонариками, Тод Мартин и Стойлохряков пошли осматривать опустевшие палатки.
У немцев пара коек лежала на боку, из общей одной тумбочки, которую могли себе позволить в полевых условиях солдаты, были выброшены на пол порнографические журналы. На этом проколы заканчивались. Отсутствие какого-либо снаряжения говорило о том, что бундесвер забрал с собой все.
У англичан наводили на грустные размышления два оставленных противогаза. Кому-то сегодня не хватит кислорода.
Французы, как помнится, упаковались быстрее всех, а вот на полу одиноко стоит чей-то армейский ботинок. Прискорбно.
Зашли к русским. Один из двух рядов оказался полностью сдвинутым.
– Простаков, – Стойлохряков показал Мартину на явно видимый даже не привыкшим подмечать детали глазом маршрут. Видно, что здоровый где-то бежал по койкам, где-то сносил возникающую на пути преграду. Последним, что он разнес, была большая тумбочка с проломленной задней стенкой. Дыра в ней аккурат подходила к ботинку сорок шестого размера. Из забытых вещей обнаружился один полный общевойсковой защитный комплект, а кто-то в ночи не нашел собственный ремень, оставшийся лежать под кроватью.
58 
