26 
– Переезжаете? – Китаец остановился у входа, не зная, куда ступить.
– Нет, то есть да, – выпрямился Сорокин, – собираю вещички и уматываю отсюда к чертовой матери. Надоело. Садитесь, – он скинул с одного из стульев бумаги на пол и пододвинул его Китайцу. Сам опустился в рабочее кресло и, достав сигареты, закурил.
Китаец тоже вынул пачку «Винстона» и зажигалку.
– Вы застали меня здесь совершенно случайно, – произнес Сорокин, глядя, как Китаец закуривает, – я больше здесь не работаю.
– Мама вас уволила? – Китаец иронично посмотрел на Олега.
– Она еще ничего не знает, – покачал головой Сорокин, – это мое решение.
– Вы так думаете? – с сомнением посмотрел на него Китаец.
– Не понял, – Сорокин раздраженно стряхнул пепел с сигареты.
– Мне кажется, ваша мама – очень информированный человек, особенно в тех вопросах, которые касаются лично вас.
– Да, – скривился Сорокин, – она пытается меня контролировать.
– Она только что была у меня, – слабо улыбнулся Китаец. – Вместе со своими головорезами.
– Вы ей сказали? – насторожился Олег.
– Она уже знала, так что отпираться было бесполезно.
– Ну и черт с ней! – выругался Сорокин и начал перебирать почту, сложенную на столе аккуратной стопкой.
Едва взглянув на адреса, он отбросил несколько писем и с недоумением взял в руки небольшую бандероль в коричневом пакете. Вскрыв пакет, он извлек оттуда стандартную видеокассету. Повертев ее в руках, он поднялся и сунул кассету в гнездо видеодвойки, закрепленной на кронштейне перед столом. Несколько минут у него ушло на поиски пульта, который оказался в ящике стола. Китаец с интересом наблюдал за его действиями, а потом тоже повернул голову к экрану. Это были документальные съемки, сделанные, скорее всего, втайне от действующих лиц. Камера была установлена в какой-то комнате и направлена на широкую кровать.
Сначала в кадре никого не было видно. Потом появились сразу двое: мужчина, вернее молодой человек лет двадцати, и женщина.
– Катя? – прошептал Олег, узнав в женщине Петрушенко.
Это была действительно Екатерина. Видимо, она была довольно сильно пьяна, потому что движения ее были неточными и какими-то заторможенными. Это сразу бросалось в глаза. Парень помог ей добраться до кровати и принялся раздевать ее.
– Нет! – вскричал Олег и, вытянув руку с пультом в сторону телевизора, выключил его. – Сволочи, – прошипел он, раздувая ноздри, – гады. Зачем?..
Он поднял со стола тяжелую мраморную подставку для авторучек и собирался запустить ее в телеэкран, но Китаец успел перехватить его руку.
– Погоди-ка.
Забрав подставку из рук Олега и опустив ее на стол подальше от него, Китаец принялся рассматривать пакет, в котором была кассета. Внутри он обнаружил лист бумаги, на котором прочел: «Если тебе дорога жизнь твоей цыпы и ты не хочешь, чтобы кассета попала к Мозелу, не позднее пятнадцати ноль-ноль четвертого апреля оставь двадцать тысяч долларов в камере хранения в сто сорок девятой ячейке на железнодорожном вокзале. Ячейка будет заперта. Код – А123».
– Отправлена за день до смерти Кати, – сказал он, – обратного адреса, разумеется, нет. Ты знаешь этого парня? – он кивнул в сторону погасшего экрана.
– Первый раз вижу, – помотал головой Сорокин.
– Уверен?
– Кажется, да.
– Может, взглянем еще?
– Зачем? – Олег посмотрел на него с видом великомученика.
– Хочу рассмотреть ее партнера. У тебя есть фотоаппарат?
– «Поляроид», – кивнул Сорокин, – где-то там, на стенке.
Китаец нашел аппарат, забрал у Олега пульт, который тот сжимал в левой руке, и снова включил видеодвойкку. Найдя кадр, где хорошо было видно лицо парня, он остановил его и сделал снимок.
– Ты ведь знал, что Катя встречается с другими мужчинами. – Подождав, пока фото окончательно проявится, Китаец отрезал ненужные детали, оставив только портрет парня.
– Догадывался, – с горечью согласился Олег. Он взял сигарету и снова закурил. – Только это не одно и то же: догадываться и видеть все воочию.
В секретарской что-то громыхнуло, раздался грубый возбужденный голос, и дверь в кабинет распахнулась.
– Олег Юрьевич занят, – пролепетала секретарша, но ее грубо отпихнули.
– Сейчас я его освобожу, – в кабинет ворвался здоровый русоволосый парень в синей курточке со стоячим воротником, кроссовках и спортивных штанах. Под мышкой он держал толстенную темно-коричневую барсетку. Его лицо было похоже на лампочку: зауженное кверху, с толстыми пунцовыми от возбуждения щеками. Сравнение с лампой усиливала непонятная черная кожаная шапка в виде таблетки, которая напоминала цоколь бытового электроприбора.
26 
