– Ну ты, мать, даешь! – удивился Леша. – Ты хозяйка здесь или нет? В связи с особыми обстоятельствами ты всему личному составу можешь устроить подъем, разве нет?
Медсестра беспомощно смотрела то на охранника, то на Марину. Все ее мысли были заняты сейчас возможной оглаской допущенной халатности.
– А это обязательно нужно сейчас выяснить? – спросила она у Марины. – Может быть, подождать до утра?
– Мы просто посмотрим – на месте ли ваш пациент, – ответила Марина. – У меня есть подозрения, что его нет в палате…
– А где же он? – растерянно спросила Татьяна.
– Вы думаете, это его пристукнули? – тихо поинтересовался охранник у Марины.
– Ничего я не думаю, – ответила она.
Леша внимательно посмотрел на нее.
– Ну хорошо, пойдем и взглянем на него. Подумаешь, делов-то! – решительно заявил он. – В какой палате?
– В тридцатой, – потерянно ответила медсестра.
Они на цыпочках подошли к дверям тридцатой палаты и прислушались. В комнате было тихо.
– Смотри, как сквозит! – удивленно заметил Леша. – Окно у него открыто, что ли?
Он осторожно приоткрыл дверь и просунул внутрь голову. Затем он присвистнул и, уже не стесняясь, шагнул в палату и зажег там свет. Женщины последовали за ним. В палате никого не было. На смятой постели валялась голубая пижама. Холодный ветер, врывавшийся в открытое окно, вздымал занавески.
– Ничего не понимаю! – прошептала медсестра. – Где же он?
Леша прошел через комнату и выглянул в окно.
– Где же он? – в отчаянии повторила медсестра.
Охранник с шумом захлопнул окно и весело сказал:
– Где, не знаю, но здесь его точно нет! В общем, Танюшка, тебе будет о чем рассказать утром на пятиминутке… Пойдемте отсюда, девочки!
Он шагнул к выключателю. Марина улучила момент, когда на нее никто не смотрел, и незаметно взяла стакан, стоявший на столике, – даже издали на нем были видны отпечатки пальцев. Она едва успела опустить стакан в карман плаща, как Леша обернулся и поторопил:
– Выходим, выходим! Двери закрываются!
Они покинули палату и разошлись по своим местам, потому что охранник Леша начинал опасаться, как бы из больницы не пропали все остальные пациенты.
– Вы все-таки ступайте к себе в палату и постарайтесь уснуть, – посоветовал он Марине. – И знаете что? На вашем месте я вообще бы выкинул все из головы! Зачем вам чужая головная боль?
Глава 4
– Ну и что же было потом? – с нетерпением спросил я Марину, когда утром следующего дня она рассказала мне эту историю.
– Потом я, как ни странно, уснула, – сказала Марина. – А потом пошла сдавать кровь натощак. Потом завтракать. Честно говоря, я уже умирала от голода… Когда я вышла из столовой, меня пригласили к МММ, чтобы деликатно объяснить, какая я ненормальная… Между прочим, они почти меня убедили…
– Неужели? – удивился я. – То есть весь этот кошмар тебе просто приснился?
Мы прогуливались в холле. Кроме девушки в белом халате, дежурившей у телефона, здесь никого не было, и нам никто не мешал. За широкими стеклами наяривал мелкий осенний дождик, и пожелтевшие деревья во дворе клиники выглядели печальными и поникшими.
– Примерно так мне и сказали, – засмеялась Марина. – Миллер лично сопровождал меня для осмотра автостоянки. К тому времени уже вовсю шел дождь, и он даже лично придерживал надо мной зонт. Разумеется, мы не обнаружили никаких следов.
– А загадочная палата в конце коридора? – поинтересовался я.
– Мне продемонстрировали палату и ее обитателя, – со вздохом ответила Марина. – Действительно, туда кладут по особому распоряжению Миллера, но это обычная здесь практика. Пациент любезно объяснил мне, что и в самом деле отлучался ночью из палаты, но на улицу не выходил, а просто взял у медсестры снотворное, после чего вернулся и спал как убитый.
– Почему же медсестра не сказала тебе об этом ночью?
– Мне объяснили, что она сделала это из соображений субординации. В сочетании с ее глуповатой физиономией это звучало убедительно.
– А ты видела этого пациента раньше? В столовой, например?
– Это бессмысленный вопрос – все его лицо замотано бинтами. Это мог быть кто угодно.
Я почесал в затылке. Рассказ Марины казался невероятным, но не верить ей я не мог.
– Ну хорошо! А что насчет нелюдимого Григория? Ты спросила?
– Разумеется! Но мне объяснили, что пациент Краснов покинул клинику еще после обеда, по личному разрешению Михал Михалыча. Медсестра просто была не в курсе.