23 
Она тяжело дышала, на лбу у нее выступила испарина.
– Что? – с вызовом спросила она, переводя дыхание.
– Прости, – глухо сказал Китаец.
Вдруг раздалась телефонная трель. Китаец вопросительно посмотрел на Юлю, а потом перевел взгляд на аппарат, висевший на стене.
– Ах, черт, – спохватилась она, одергивая джемпер, – совсем забыла!
Она оттолкнула Танина и, как тому показалось, вложила в этот жест ожесточенное разочарование обманутой и униженной женщины. Он молча сел в кресло. Юля взяла трубку.
– Шурик, ты? – спросила она нарочито мягким тоном. – Заходи.
Нажав на телефоне какую-то кнопку, она вышла в другую комнату и вскоре появилась в атласном халате, который доходил ей до щиколоток.
В прихожей раздался настойчивый звонок. Китаец с наигранно невозмутимым видом смотрел в окно. Юля поправила волосы перед зеркалом, накрасила губы и только тогда пошла открывать.
– Что-то ты долго, – раздался в прихожей молодой недовольный голос.
– У меня деловой разговор, – торопливо произнесла Юля, – проходи.
В гостиную вошел молодой человек лет двадцати, в джинсах и бордовом джемпере крупной вязки. Стройный и весьма смазливый. Густые, цвета спелой пшеницы волосы парня были зачесаны назад, но падали непокорными прядями на виски. У него были светло-карие глаза с опущенными вниз уголками, правильный нос и крупный, хорошо очерченный рот.
– Знакомься, Танин Владимир… -…Алексеевич, – помог Китаец. С приходом парня Юля стала какой-то суетливой. Или это сексуальная неудача так повлияла на нее?
– А это мой хороший друг Александр Снежин.
Услышав неуклюжее в данной ситуации выражение «хороший друг», Снежин слабо поморщился. От Танина не укрылась эта непроизвольная гримаса, и он понял, что подобное выражение было подобно фиговому листку, прикрывавшему причинное место нашего прародителя.
– Где-то я слышал эту фамилию, – улыбнулся Китаец, – очень приятно.
Он, как принято, протянул руку Александру, тот вежливо, но без видимого воодушевления пожал ее.
– Кофе или виски? – стараясь выглядеть непринужденной, обратилась к парню Юля.
– Ты забыла, нас же Пашка ждет! – с недовольным выражением лица сказал Снежин.
– У нашего знакомого сегодня персональная выставка, – пояснила Китайцу Юля с горделивой улыбкой, – но… – снова посмотрела она на своего «хорошего друга».
– Что – но? – с нотой раздражения в голосе спросил Снежин.
– Я не могу, – более уверенно проговорила Юля. – Романа застрелили.
– Дядю Рому? – изломанные темные брови парня от удивления взметнулись вверх.
– Позвони отцу, скажи ему, – коротко сказала Юля. Она плеснула в свой стакан виски. – Тебе налить? – взглянула она на Танина. Снежин, услышав это нежданно-негаданно для самой хозяйки вырвавшееся «тебе», насторожился. Его гладкое лицо потемнело, взгляд стал недоверчивым, если не враждебным.
– Владимир Алексеевич – частный детектив, – поторопилась объяснить Юля, как будто ее суетливая речь могла исправить то неприятное впечатление, которое произвела на Снежина Юлина фамильярность по отношению к Танину, – он расследует обстоятельства смерти Ромы. Я – его клиентка.
Она сбивчиво рассказала своему «хорошему другу» обо всем, что недавно узнала сама. Тот слушал молча, стараясь выглядеть невозмутимым, лишь изредка посматривал то на Юлю, то на Танина.
– Ты платишь за расследование? – недоверчиво осведомился он после того, как выслушал путаный Юлин рассказ.
Она кивнула.
– На выставку я, наверное, не пойду, – печально проговорила Юля.
– Но Пашка нас будет ждать! – с досадой воскликнул Снежин. – Он ведь работал над своей коллекцией два года!
– Ты иди, иди один, – сказала Юля потухшим голосом, – расскажешь потом.
– Нет, я пойду с тобой! – взъерепенился Александр.
– Саша, – вздохнула Юля, – давай не устраивать сцен, пойдем.
Она пригласила его на кухню. «Идеальное место для разборок, – с горькой иронией заключил Китаец. – Снежин, Снежин…»
Объяснение между «хорошими друзьями» длилось по меньшей мере минут пятнадцать. После чего Шурик зашел в гостиную, чтобы попрощаться с Таниным. Китаец пожелал ему всего хорошего.
– Так я тебя жду, – сказал Шурик Юле, которая устроилась на диване.
– Скажи Пашке, я буду через час, – успокоила она его, – иди.
Видно было, что Шурику хочется шваркнуть дверью, но он сдержал себя, приложив к этому немало усилий.
23 
