37 
Так однажды в субботу утром, когда последний ее малек вырос и уплыл за своей женщиной, Живая Рыба Валентина подплыла к берегу и совершенно сознательно заглотила спущенного с неба на прозрачной нити червя… Она летела в это небо, помогая себе плавниками, она крепче сжимала губами крючок, она сама тянулась в руки рыбаку. Она смотрела сквозь целлофан на воспетое в героических легендах пшеничное поле… И вот теперь Кот не захотел с ней сразиться.
Прошло десять минут — кот за это время успел напиться молока, съесть украденный со стола хозяйский соленый огурец и поймать муху. Теперь он лениво дремал в углу. Живая Рыба Валентина тихонько умирала — один ее глаз уже совсем высох, в другом болью отдавался каждый удар живучего рыбьего сердца… "Как грустно," — думала Живая Рыба Валентина. "Как, оказывается, насквозь лживы все эти героические книги для мальчиков"… И ей вдруг так захотелось вернуться в родной пруд, проглотить там первого попавшегося солитера и так пошло, так бесстыдно, так банально — но все же всплыть вверх брюхом… Из последних сил она дернулась, выгнула застывшую спину, развела залипшие жабры — и сплюнула откуда-то из горла еще живые обрывки последнего своего червя.
Кот приоткрыл левый глаз на звук, повел носом, зевнул и лениво поднялся. Жизнь продолжалась. Люди в соседней комнате вот уже 15 минут занимались любовью — кот рассчитывал чуть позже изловчиться и все же украсть у них использованный презерватив. Проходя мимо Живой Рыбы Валентины, он на секунду остановился, обнюхал выпавшие из нее обрывки червя, тяжело вздохнул — и задвинул ее застывшее мертвое тельце в пыльную щель между полом и холодильником.
РЫБАЦКИЕ ИСТОРИИ / ПРО ТРЕХ АЛЁН
Алёны сидели на ветвях и с самого утра сегодня лизали рыб. Корзины с вылизанными до блеска карпами, окунями и щуками работники уносили в город, на продажу. Мрачные безымянные рыбаки приходили раз в час, вываливали улов на брезент, несколько минут молча отдыхали в тени дерева — и опять уходили на реку… День был — не сказать, чтобы очень уж теплый и солнечный, а так — среднестатистический, как август. Конечно же, дул ветер — иначе мы не смогли бы ничего разглядеть за полчищами мух…
Алёна Игрунова, как самая здесь старшая и опытная, лизала по большей части речных окуней. Сегодня лизание проходило медленно — около обеда Алёна порезала язык о застрявший в окуневой губе рыболовный крючок. Язык распух и кровенил, и каждую четвертую рыбину из за этого приходилось отправлять в брак.
Окуни были разнокалиберными, скользкими, сопливыми и колючими, и пахли почему-то соляркой, как «Икарусы». Периодически попадались слепые особи, и тогда Алёне приходилось с отвращением сгрызать с их глаз бельма. Если бельмо по каким-либо причинам не сгрызалось, нужно было аккуратно высосать испорченный глаз и заменить его на запасной — взятый с бракованной рыбы.
Бока окуней приходилось вылизывать очень быстро, иначе тушки застывали и совершенно переставали гнуться. Вылизывая одного окуня, необходимо было уже думать о том, как будет вылизан следующий, а приступая к следующему — не забывать о предыдущих. Так вылизанные окуни сплетались в памяти Алёны в бесконечную нить истории, и прошлое ничего не значило без настоящего, и настоящее было лишено смысла без будущего…
Алёна Мясникова, как самая здесь младшая и вообще, лизала в основном щук. Сегодня ее почему-то слегка подташнивало, и лизание пресной рыбы вызывало какое-то особенное отвращение. Но, как истинно творческий человек, Алёна гнала от себя дурные мысли и целиком отдавалась труду.
Для начала каждой щуке необходимо было как следует прослюнявить глаза. Если какой-либо глаз западал слишком глубоко и не слюнявился, нужно было аккуратно взять щуку за пасть, прижать ее жабры к бокам и дунуть ей в рот — тогда глаза слегка выпучивались. Затем щуке нужно было дать вылежаться на солнышке, минут десять. Только после этого можно было приступать к вылизыванию щучьих боков.
У щуки почти совсем нет чешуи, поэтому лизать ее теоретически можно было в любом направлении — хоть от головы к хвосту, хоть от хвоста к голове. Главное — делать это вдумчиво, осторожно, предварительно взвесив все «за» и «против». Поскольку двух одинаковых щук не бывает, каждая из них оставалась в Алёниной памяти самостоятельным, изолированным событием — и казалось, что история сплошь состоит из творческих революций и гениальных свершений, целиком держится на таланте и энтузиазме, и никакой житейский опыт никогда не поможет как следует вылизать щуку завтрашнего дня.
37 
