16 
Семь – несколько первоклассников отравились в школьной столовой, потом началась цепная реакция, пострадали очень многие ученики и даже несколько учителей.
Лизетт перебирала год за годом, вспоминая то выходки одноклассников, то собственные, иногда в памяти всплывали родители. Когда ей исполнилось девять, они вместе ездили на Рождество в гости к бабушке и дедушке в Колорадо, снег там был удивительным.
В общем, каждый год чем-то запомнился, кроме событий пятилетней давности.
Лизетт решила заглянуть за стену в мозгу, там явно что-то прячется, но побоялась очередного взрыва, потому что именно попытка проникнуть за эту стену вызывала головную боль и тошноту. Пять лет назад – пустота. Четыре года назад – пустота.
Три года назад – живет в этом доме, работает на Беккера, так безмятежно, словно двухлетнего провала в жизни не существует.
Может, опухоль в голове выжрала такой четко определенный временной интервал? Разве амнезия не должна быть более «пятнистой», включая последние воспоминания? Незначительные детали труднее всего сохранить… следовательно, и кратковременные воспоминания легко рассеиваются. Однако переезд на новое место, в новый дом и устройство на новую работу – это очень важные события, которые из краткосрочных перемещаются прямо в долговременную «базу данных». Это неизбежно.
Кстати, а откуда она сюда переехала?
Вспомнила! Какое-то время жила в Чикаго, обосновавшись там в возрасте двадцати трех лет.
Хотя… Может, она двинула сюда не непосредственно из Чикаго. Неизвестно. Что же происходило в эти два года, если рассудок наглухо заблокировал память о них? И что, черт возьми, случилось с лицом?
Внезапно Лизетт осенило, как можно убедиться, что у нее действительно чужое лицо – самое странное обстоятельство из всех зафиксированных. Схватившись за край раковины, она поднялась на ноги и уставилась на лицо, которое не ее. Вдруг она все же попала в какую-то ужасную аварию и подверглась пластической операции… Отодвинула волосы и наклонилась к зеркалу, выискивая шрамы.
Есть. Боже мой, есть.
Вдоль линии волос, тоненькие, но определенно имеются. Оттопырила вперед уши, пытаясь увидеть что-нибудь за ними – бесполезный номер. Расстроившись, схватила ручное зеркальце, постаралась разглядеть за ушами, и… да. Еще шрамы.
Ошеломленная, опустила ручное зеркальце. Потом снова подняла и еще раз посмотрела за уши. Да, шрамы есть. Очень тонкие, едва заметные. Кем бы ни был пластический хирург, мужчиной или женщиной, он – настоящий мастер.
Стало быть, лицо все же её, пусть и переделанное. Теперь самый животрепещущий вопрос – какого черта с ней сотворили, и как это выяснить?
Глава 5
«Я испугалась, не инсульт ли меня разбил».
У Ксавье от облегчения расслабились плечи, когда он услышал эти слова, потому что это было прекрасное объяснение, почему она дважды пробормотала одни и те же цифры. Еще лучше, если она так и не спросит лучшую подружку, как долго на самом деле работает на Беккера, и вообще не упомянет оговорку Марджо Уинчелла. Отлично. Если повезет, они сумеют увернуться от взрыва дерьма, катящего прямо в лицо.
Помогло то, что она действительно больна. Очередной приступ рвоты громко и ясно прозвучал в динамиках.
Но… если повезет? Ксавье никогда не полагался на эту подлую суку – удачу.
А полагался только на свое чутье, на свои знания о Лиззи, а те упорно твердили, что уничтожение сотового произошло слишком вовремя, чтобы быть простым совпадением.
Пора взглянуть на нее собственными глазами, но пока она сидит дома, придется оставаться на месте, чтобы следить за ситуацией. Поэтому Ксавье ограничился отправкой закодированного сообщения другу, приказывая удостовериться, что ничего необычного возле объекта не происходит. «Будь начеку. Если она выйдет на улицу, если заметишь чью-то внезапную активность – ремонтников, агитаторов, продавцов страховок, еще кого-нибудь – немедленно сообщи». Через несколько секунд на экране высветился ответ: «Будет сделано».
Если она совершит еще что-то, хоть в малейшей степени подозрительное, ему придется действовать и действовать быстро, благо наличие своей команды на подхвате дает огромное преимущество. Эл Фордж создал грозную сеть, но Ксавье тоже не сидел сложа руки и обзавелся собственными ресурсами, потратил годы на сплетение паутины союзников и на сосредоточение средств, понимая, что балансирует на грани между реальной угрозой убить или быть убитым. Ксавье частенько брался за опасные задания, но для него устранить кого-то – плевое дело, ничего личного, просто бизнес, а ему крайне необходимы те очень приличные деньги, которые платили за такую работу. Его высококвалифицированные услуги были всегда востребованы, хотя и стоили недешево, но ведь никакие меры безопасности его не останавливали, а это главное. На черном рынке наверняка можно получить куда больше за то же самое, но Ксавье пока не перешел на темную сторону. Пока нет.
16 
