32 
— Извините, но никакого душа, пока у вас наложены швы, — сказала она, спеша к нему, потому что он откинул простыню и собирался опустить ноги на пол. Мышцы его левого бедра подрагивали от боли. Рэйчел обхватила его рукой, пока он не обрёл устойчивость.
— Хотя я могу поменять лезвие в своей бритве для вас.
Казалось, что он решил передвигаться по комнате самостоятельно, полагаясь на собственные силы. Она убрала свою руку и с тревогой наблюдала за каждым его болезненным шагом. Он был одиночкой, не был приучен к чужой помощи и не приветствовал её, но сейчас он должен был понимать, что с некоторыми вещами ему не под силу справиться самостоятельно. Он бы позволил ей помочь, когда это было бы крайне необходимо. Однако она чувствовала себя обязанной спросить.
— Мне побрить вас, или сможете справиться сами?
Он помедлил у двери ванной и посмотрел на неё через плечо:
— Я сам.
Она кивнула и обратилась к нему:
— Я только поменяю лезвие.
— Я сам их найду, — сказал он спокойно, останавливая ее, прежде чем она подошла к нему. Рэйчел поняла его намёк и повернула к другой двери.
Он обидел её своим отказом принять помощь после стольких дней, когда был беспомощен и полностью зависел от неё, после стольких ночей, которые она проводила, склонившись над ним, вытирая его разгорячённое тело, чтобы сбить температуру, и тем более, после нервного перенапряжения, которое она перенесла сегодня. Приблизившись к столу, она со злостью сдвинула его, но потом решила оставить в покое. В конце концов, она была ему более чужой, чем он ей, и естественно, что он пробует вернуть себе контроль и самостоятельность как можно быстрее. Мужчине, подобно ему, контроль был жизненно необходим. Она должна прекратить кудахтать над ним подобно наседке.
Было легко внушать себе всё это, но когда она услышала, что в ванне перестала течь вода, то на несколько секунд заколебалась, вынужденная признать, что рвётся проверить, как он там.
Он стоял посередине спальни, будто обдумывал что-то. Полотенце держалось слишком низко на его узких бёдрах, и вопреки логике, он ей показался ещё более голым, чем тогда, когда был полностью раздет. Пульс Рэйчел участился. Во рту у неё пересохло: он казался сильным и мужественным даже с белыми бинтами на ноге и плече.
Он побрился, и вид гладкой линии его челюсти заставил её пальцы дёрнуться от желания погладить его — подобный жест он не оценил бы.
Когда Рэйчел не сделала никакого движения в его сторону и не пыталась заговорить он, наконец, спросил:
— Тут есть что-нибудь, что я мог бы одеть, или мне и дальше разгуливать голым?
Она застонала, дотронувшись ладонью до лба, вспоминая:
— У меня есть кое-что из одежды для вас. Этим утром я купила несколько вещей, которые вам понадобятся.
Хозяйственная сумка всё ещё лежала в гостиной, где она её оставила. Рэйчел взяла её, принесла в спальню и положила на кровать.
Он открыл сумку, и на его лице отразилось любопытство, затем он вытащил кружевной пояс с чулками и стал рассматривать его, прежде чем Рэйчел успела что-либо сказать.
— Пятый размер, — прокомментировал он, и посмотрел так, словно мысленно примерял это на неё. Лоскутки кружева и нейлона свисали с его пальца. — Мило, но я не думаю, что это будет мне впору.
— Они не для вас, — спокойно сказала Рэйчел, всё ещё горя от оценивающего взгляда, которым он на нее посмотрел. — Это прикрытие. Те вещи, которые вы не будете одевать, положите обратно в сумку.
Она не смутилась, так как сделала то, что казалось ей необходимым. Проклятое прикрытие! Оставив его одеваться в то, что выберет, она вернулась на кухню и поставила в духовку свежий хлеб, смазанный маслом. Она разложила по тарелкам тушеное мясо и налила чай в высокие стаканы со льдом.
— Мне нужна помощь с рубашкой.
Она не слышала, как он подошел. Ее чувства смешались, поражённые его близостью и тем, что он сказал. Он стоял прямо позади неё, одетый в чёрные укороченные брюки из хлопчатобумажной ткани, держа в руке махровый пуловер. Она не видела больше ничего кроме его груди, покрытой чёрными вьющимися волосами; мощные упругие мускулы закрывала большая часть бинта, обёрнутая вокруг его левого плеча. Как долго он боролся с рубашкой, прежде чем понял, что одному ему не управиться? Она удивилась, что он просто не заменил её другой рубашкой, которая застегнулась бы легко, — так, чтобы он не просил её помощи.
32 
