58 
Нет, как она могла знать? Он никогда не говорил ей этого, и никогда не скажет, только не ценой ее безопасности. Он защитит её, даже если это его убьет. На его губах возникла кривая усмешка; это вероятно убило бы его, нет, не физически, — глубоко внутри, там, где он никогда не позволял никому прикасаться к нему…, пока Рэйчел не проскользнула мимо воздвигнутой им стены, и не опалила его разум и душу.
Конечно, всегда была вероятность, что он из этой переделки он не выйдет живым, но так или иначе Кэлл предпочитал не думать об этом. Он и так за несколько прошлых дней думал достаточно много, просчитывая и отказываясь от различных планов. Его действия были продуманы. Теперь он ждал: ждал, пока его раны заживут окончательно; ждал, чтобы придти в удовлетворительную физическую норму; ждал Эллиса и его приятелей. Ожидание, в течение которого он не ощущал ход времени, было правильным ожиданием…. Когда время придёт, он вызовет Салливана, и план будет притворён в жизнь. Он предпочитает работать с Салливаном, чем с любыми другими десятью мужчинами. Никто из них двоих не ожидал, что им снова доведётся работать вместе.
Нет, его неуверенность была лишь только из-за Рэйчел. Он знал, что должен защитить её, но впервые в своей жизни он боялся. Опустить ее ненадолго было одним, но жизнь без нее была совершенно иным.
Он стоял среди ночи и проклинал то, что отличало его от других мужчин: экстраординарные навыки и хитрость, острое зрение и спортивное телосложение, чрезвычайно разумная координация умственных способностей и мускулов, что в сумме делало его охотником и бойцом. Его эмоциональная отчужденность прекрасно подходила к тем задачам, которые предполагала его работа — совершенный, бесчувственный солдат среди холодных серых теней. Он не мог припомнить, что когда-либо было по-другому. Даже в детстве он не был шумным, смеющимся ребенком; он был тихим и обособленным, держась на расстоянии даже от собственных родителей. Он всегда уходил в себя и никогда не хотел ничего иного; возможно даже ребёнком он знал, что любовь ранит. Ну вот. Он позволил своим фантазиям оформиться в одном слове, и даже это было настолько болезненным, что он вздрогнул. Он не мог любить небрежно, любить слегка, принимая романы за игру. Его эмоциональная отстраненность была защитой, но Рэйчел разрушила её, и это ранило. Боже, как это ранило.
Рэйчел сидела напротив Тода Эллиса, улыбаясь и болтая, вынуждая себя вкушать дары моря, как будто она наслаждалась ими, но каждый раз, когда он улыбался словно человек с рекламы зубной пасты, внутри у неё всё холодело. Она знала, что скрывала эта улыбка. Она знала, что он пытался убить Кэлла; он лгун, убийца и предатель. Ей потребуется вся её сдержанность, чтобы изображать, будто она приятно проводит время, но ничто не помешало её мыслям возвращаться к Кэллу.
Тогда днём она хотела лишь продолжить лежать в его объятьях, её тело стало мягким и запульсировало от его грубой силы, быстро, желая удовлетворить свою одержимость. Она уже забыла, на что это было похоже… или вообще, возможно, никогда не знала, что это. Быть замужем за Б.Б. означало тепло, радость и любовь. Быть женщиной Сэйбина означало сгорать заживо при каждом его прикосновении, становясь мягкой, горячей и влажной при самом легком касании. Он не был беззаботным и веселым. Он был безжалостным, сильным мужчиной, от него исходила аура индивидуальности. Он не был шутником; она никогда не слышала, чтобы он смеялся, и не видела, чтобы его редкие улыбки достигали глаз. Но он обрушился на нее с таким отчаянием, с такой потребностью, что все в ней немедленно откликнулось, желая его.
Нет, Кэлл не был подходящим мужчиной, который был бы рядом, или легким мужчиной, которого можно любить, но не в её характере зря ругать судьбу. Она любила его и принимала таким, какой он есть. Она взглянула на Тода Эллиса, и её глаза слегка сузились. Кэлл был львом, окруженным шакалами, и этот человек был одним из них.
Она положила вилку и одарила его ослепительной улыбкой:
— Как вы думаете, как долго вы здесь пробудете? Или вы получили здесь постоянное назначение?
— Нет, я много езжу по стране, — произнёс он, отвечая на её прямой вопрос и вновь демонстрируя свою улыбку. — Я никогда не знаю, куда я буду повторно назначен.
— А ваше задание имеет специальное назначение?
— Это больше похоже на охоту на дикого гуся. Мы потратили впустую наше время. Однако если бы мы не обыскали пляж, я никогда не повстречал вас.
58 
