26 
Владимир Владимирович ласково посмотрел на меня и сказал:
— Надо, Софья Адамовна, надо. В опасности жизнь целого президента!
Президента!
Ого-го-го!!!
Что стоит моя жалкая бумагомарательная жизнишка по сравнению с Жизнищей Президента?
Да ничто! Тьфу! Тем более, что не жизнишка у меня, а дрянь какая-то получается.
Сплошная дрянь. Чем дальше, тем хуже. Прав Владимир Владимирович. Ради нашего президента сотни таких, как я, можно без раздумий положить.
Хотя, это с какой стороны глянуть. Сколько их в мире этих президентов? Тьмы и тьмы! А хороших писателей? Раз-два и обчелся! Президентом работать может любой, кого ни поставь, что новейшая история и доказала, а вот хорошую книжку написать, это еще суметь надо. Ни у одного президента не получилось.
Лично я, как ни старалась, пока не сумела, но шанс есть, раз этим усердно занимаюсь, а вот Владимир Владимирович хочет шанса этого меня лишить! Кто же эту хорошую книжку писать будет, если связной в Колькином дворе меня возьмет и пришьет? Ужас!
Господи! Конечно ужас! До чего я уже додумалась! Какой связной? Кто меня пришьет?! Будто я нужна кому-то! Даже мужу своему не нужна!
Ах, совсем мне эти эфэсбэшники голову задурили! Вот так возьмут приличного человека, и пытают его до тех пор, пока у него крыша к чертовой матери не съедет!
Еще день-два и поверю, пожалуй, что это я жахнула из “Мухи” по президенту, будь он не ладен — я гранатомет имею ввиду.
— Ладно, — выдвигая вперед подбородок для придания лицу волевого вида, согласилась я. — Везите меня на связь! Хрен с ней, с жизнью, ради президента на любую связь пойду!
Глава 12
Серая неприметная “Волга” доставила меня в район проживания Кольки-Андеграунда.
До его двора оставалась всего лишь пара сотен метров. Я шла узкой улочкой, зажатой двумя Арбатами, и ломала голову.
“Центр Москвы, — думала я, — но так пустынно, что на виду каждая собака. Интересно, как Владимир Владимирович собирается и за мной следить и связного не вспугнуть?”
Я оглянулась — в двадцати шагах медленно ползла старушка, за старушкой бодро выступал мужчина с папкой под мышкой. Судя по дорогому костюму, он направлялся к ослепительному “Мерседесу”, который только что миновала я. Кроме мужчины и старушки на улице никого не было, хоть бери и беги.
Будь я хоть чуть глупей, так бы и поступила, но обремененная некоторыми знаниями, я не стала бежать, а покорно двинулась к Кольке-Андеграунду. Артем-Харакири уже поджидал меня у Колькиного подъезда. Я оглянулась.
Вокруг тишь да гладь да божья благодать. У водосточной трубы два матерых кота грелись на солнышке, неподалеку дворничиха мела тротуар…
Дворничиха как дворничиха, мужеподобная старуха, но не было той силы, которая смогла бы меня убедить, что это не переодетый мужик.
“На чердаках толпа народу, и все подъезды забиты “сантехниками” да “электриками” Владимира Владимировича,” — подумала я, тайком подавая Артему сигнал помалкивать в тряпочку.
Впрочем, Артем и не собирался распространяться. “Поскольку самураев поблизости не предвидится, то и говорить не о чем,” — живописало его лицо.
Мы вошли в подъезд. С удивлением я отметила, что сантехников на первом этаже нет, а выше подниматься мы не собирались. Дверь в подвал на замок не закрыта, что радовало, но были и другие проблемы.
В голове пронеслось: “Сейчас дворничиха сообщит в какую квартиру мы вошли, и на Колькино окно направят ВУМ — высокочувствительный узконаправленный микрофон, названный в народе “пушкой”. В ту же секунду станет ясно, в каких я отношениях с Артемом и Колькой, и как эти престарелые лоботрясы далеки от БАГа — солидной организации, дерзнувшей покуситься на самого президента. Если же Колька или Артем успеют ляпнуть что-нибудь про прикол, то и вовсе пиши пропало — эфэсбэшники меня просто побьют, не говоря уже обо всем остальном. Вряд ли они достойно встретят тот факт, что я столько времени их за нос водила.”
Я огляделась по сторонам и, не обнаружив никого поблизости, встала на цыпочки и прошипела прямо в ухо Артему:
— Как только войдем в квартиру, сразу же набрасывай одеяло на окно. Постарайся сделать это раньше, чем Колька скажет нам “здрасте”.
— Сделаем, — буркнул Артем, вставляя ключ в замочную скважину.
Он первым залетел в квартиру и с потрясающей скоростью исполнил мою просьбу. Когда я вошла в комнату, на окне уже висело толстое шерстяное одеяло, которое не прошибешь никакой “пушкой”.
26 
