96 
Я резко открыла глаза и, оглянувшись, схватила валяющееся неподалеку от меня бутылочное горлышко.
– Ты не сделаешь этого! – реакция Рауля оказалась куда быстрей моей. Его пальцы стальным браслетом сомкнулись на моем запястье и сдавили его так больно, что я, тихонько вскрикнув, выпустила осколок.
– Ты. Этого. Не. Сделаешь, – повторил Рауль, глядя мне в лицо. В полумраке его зеленые глаза казались черными. А может быть, такими они стали от боли? Что я могу знать о том, что он сейчас чувствует?
– Если ты поранишься, я не смогу остановить кровотечение. Потому что тот, кто обитает в этом доме, мне не даст это сделать – несмотря на все мои попытки. Высосет кровь и из меня, и из тебя. И только станет сильнее. А я на тебя рассчитываю.
– Я хочу уйти с тобой, – прошептала я.
– Так и сделаем. Уйдем вместе – из этого дома, – бодро, слишком бодро, сказал Рауль. И эта нарочитая беззаботность в его голосе, напротив, напитала меня страхами. – Давай, Анна, мне нужна твоя помощь, а не эмоции. Без тебя ничего не выйдет. Пожалуйста, поверь мне так же, как я тебе.
– Что я должна делать?
– Вот и умница, – улыбка вновь тронула его выцветающие губы. – Для начала – успокоиться и поверить мне. А потом – постараться помочь, если я уже сам не смогу…
Я не понимала, сколько прошло времени. Вечность? И сколько еще у нас осталось? Мгновения? И как долго продержится Рауль? Кровь из его порезов хлынула уж совсем пугающим потоком. Я встревоженно перевела взгляд на лицо Рауля, но он взглядом показал мне, что все в порядке.
Как невыносимо сложно было оставаться спокойной, сдерживать за зубами отчаянные крики, ничего не предпринимать, зная, что выменивает он надежду для нас на свою жизнь. Не ведая, чем обернется наша «затея».
Мне хотелось получить хоть какое-то подтверждение тому, что мы на правильном пути. Но ничего не происходило. Ровным счетом ничего, если не считать того, что друзья Рауля пытались высадить дверь, отделяющую нас от них. И кричали – может, выкрикивали проклятия в мой адрес за то, что я позволила Раулю совершить этот поступок, не имеющий для них объяснения? Может, они считали, что мы оба свихнулись. Парочка сумасшедших. Манэль с его спецагентами и подслушивающими устройствами в каждом прыще нервно курит в сторонке и ведет переговоры с зелеными человечками…
– Счастье… – вдруг улыбнулся Рауль, прикрывая глаза. – Эти дни, с тобой, были самыми счастливыми в моей жизни…
– Эй! – встревожилась я. – Не вздумай… Не говори так, ты меня пугаешь!
– Но это правда, – сказал он, открывая глаза.
– Ничего не происходит, Рауль! – воскликнула я, оглядываясь на другую половину подвала. Наши друзья, отбежав от решетки, собрались у двери, ведущей на лестницу. Что они задумали?.. До меня вдруг донесся чей-то крик: «Дым!» И я увидела, как лицо Рауля тронула тень сожаления. Ошибся?..
– Рауль, делай что-нибудь, останови кровь! Так нельзя! Нельзя! Это не тот выход! Мы ошиблись! Дай шнурок! – выдержка отказала мне, и я вновь поддалась отчаянию и панике. Схватив Рауля за руку, я с силой сжала ее выше ран, заставив парня поморщиться от боли.
– Черт тебя побери! – выругалась я по-русски после того, как он настойчиво высвободил руку и поднял ее. А кровь продолжала стекать, заливая пол, заливая его джинсы и мою одежду, заливая, заливая…
– Что мне делать?!
– Успокоиться, – невозмутимо ответил он.
Это какой-то театр абсурда – то, что происходит. Я схватила зеркало и перевернула его, чтобы убедиться, что мы не сошли с ума.
С него не пролилось ни капли. Будто Рауль и не сцеживал на него свою кровь. Куда все подевалось? Впиталось в трещины между осколками? Но фанера задней стенки – сухая.
Рауль, увидев, как я растерянно осматриваю зеркало, засмеялся – тихо, но радостно, как ребенок.
– Получилось… – прошептал он. Но, в противовес его словам, уже на нашей половине подвала взорвалась лампочка. Осталась только одна – та, которая висела прямо над нами.
– Оренсе? – донесся от двери испуганный голос Чави. – Вы там живы?
– Куда мы денемся, – пробормотал Рауль. – Что там… с пожаром?
– Дымом уже здесь воняет, – ответил Чави. – Не чувствуете?
Я положила зеркало. Напрасно… Помощь не успеет. Показалось ли мне или нет, но какая-то тень мелькнула в осколках. Из самого большого протянулась ко мне чья-то кисть с растопыренными пальцами – тонкая, белая, девичья. В другом я увидела искаженное мукой лицо. Заметив, что из-под бедра Рауля выглядывает шнурок, выдернула его. Рауль не противился. Так крепко, как могла, перетянула ему руку, не представляя, правильно ли делаю это. Мне никогда не доводилось оказывать кому-либо медицинскую помощь, и все знания, полученные в далекие школьные годы на уроках безопасности жизни, давно выпали из памяти.
96 
