VI

Инга проснулась гораздо позже, чем вчера: сон сморил ее лишь под утро, да и наконец-то уснув, спала она беспокойно. Ей снились какие-то люди без лиц, которые, надвигаясь на нее толпой, на разные голоса предлагали попробовать черешню и оборвать с деревьев листья. Многочисленные голоса сливались в один неразборчивый гул, напоминающий осиный. Инга испуганно пятилась от надвигающейся на нее толпы, пока не натолкнулась спиной на стену. Чувствуя себя в ловушке, она от отчаяния громко закричала и на этом проснулась. Но чувство загнанности в угол не покидало ее даже тогда, когда она уже одевалась и умывалась. Дав себе зарок больше не предаваться по ночам тоскливым настроениям и во время отпуска вообще не брать карты в руки (зачем она их вообще с собой притащила? Поддалась старой привычке…), Инга в плохом настроении вышла во двор.

– Здравствуй, девочка! – ее тут же бодро поприветствовала хозяйка. Она сидела за большим столом на террасе, увитой диким виноградом, и в компании пожилого мужчины пила чай.

– Здравствуйте, – Инга улыбнулась в ответ. Незнакомый мужчина тут же приветливо указал ей на свободное место за столом:

– Составь нам компанию! Мы вот тут чайком балуемся! Между завтраком и обедом, так сказать…

– Это мой сосед, – хозяйка тут же пояснила. И Инга, вспомнив, что вчера получила от этого дядечки «презент» в виде миски спелых ягод, с улыбкой поблагодарила:

– Спасибо Вам за черешню! Очень вкусная!

– На здоровье, – мужчина довольно заулыбался и представился:

– Зови меня дядей Сашей.

– А я – Инга, – девушка приветливо ответила и отправилась на летнюю кухню за чашкой.

После легкого завтрака в компании хозяйки и ее соседа, Инга отправилась на городское кладбище – навестить могилки родных.

Она долго сидела на покосившейся скамеечке, глядя на выцветшие фотографии родителей и бабушки на мемориальных памятниках. Мыслей не было, она ни о чем «не просила» родителей, однако была почти уверена в том, что родные сейчас «чувствуют» ее присутствие.

«Я пришла к вам… Простите за то, что прихожу так редко». Инга вслух вздохнула и, поднявшись со скамейки, окинула взглядом запущенные неухоженные могилки. Она и Вадим редко приезжают в свой город, и тех ухаживаний за могилками во время их нечастых приездов оказывается не достаточно. Надо найти ответственного человека, который согласился бы за умеренную плату поддерживать состояние могилок в порядке… Инга дала себе слово, что в этот отпуск найдет такого человека, а также сама, что в ее силах, сделает для того, что бы привести могилы родных в надлежащий вид.

Она ушла с кладбища уже тогда, когда время перевалило давно за обед. И, чувствуя легкий голод, зашла в первое более-менее приличное кафе, встретившееся на ее пути, с «освежающим» названием «Бриз».

Видимо, это кафе с террасой пользовалось большим спросом у отдыхающих и жителей города. Инга, войдя в помещение, окинула взглядом заполненный народом зал: если помещение занято, то что уж говорить о террасе… Но меню обещало много аппетитных блюд, а так же разнообразие сортов мороженого, и Инга, решив, что со свободным местом она как-нибудь определится, взяла себе порцию блинчиков с мясом и фруктовое мороженое.

Свободное место нашлось: как раз в тот момент, когда она с подносом в руках поднялась на террасу, из-за столика в углу встала молодая пара. Направившись туда, Инга заметила за соседним столом вчерашнего невежливого «гостя» Алексея Чернова вместе с дочкой. На секунду мелькнула мысль развернуться и спуститься в помещение кафе, лишь бы не «соседствовать» с Черновым, однако она тут же отбросила подобную мысль. Тем более что Алексей, случайно глянув в ее сторону, неожиданно поздоровался с ней кивком. Скорее машинально, увидев знакомое лицо, чем из желания поприветствовать. Инга без всяких эмоций кивнула в ответ и села за стол. Алексею уже не было до нее никакого дела, он снова переключился на свою дочку, в которой Инга узнала девочку с мячом.

– …Лиза, я понимаю, что пообещал тебе… – Алексей хоть и говорил приглушенным тоном, но разговор все равно был слышен Инге.

– …Дочка, я не специально! – Алексей в отчаянии повысил голос, видимо, понимая, что никакие оправдания уже не сумеют реабилитировать его в глазах дочери. – Ты же ведь только что сама все видела и слышала: папу вызвали по телефону на работу. Случилось что-то неприятное, и мне нужно сейчас уехать.

  19